Обновления | Новости | Словарь | Библиотека | Интервью | Лекции | Персоналии | Юмор | Разное | Форум | Ссылки | info@ethology.ru
  Этология.Ру / Елена Анатольевна Гороховская / «Этология: рождение научной дисциплины»
СОДЕРЖАНИЕ

2.1. Методологический аспект проблемы.

Истории того, как изучалось поведение животных в данный период посвящено уже немалое число серьезных работ, рассматривающих различные эпизоды этой истории и развитие конкретных исследовательских традиций (например, [Banks, 1985, Burkhardt, 1987, 1990; Cadwallader, 1984; Dewsbury, 1984, 1989; Durant, 1981]), вкладу отдельных ученых, (например, [Burkhardt, 1985, 1988, 1992; Durant, 1992; Gray, 1967, 1968a; Pauly, 1987; Podos, 1994]), развитие тех или иных идей (например, [Costall, 1993; Gray, 1963a, 1968b; Kremencov, Georgievskij, 1987; Richards, 1987]). Кроме того, имеются также общие исторические очерки, описывающие развитие этих исследований в целом, однако они, помимо немногих написанных популяризаторами науки (например, [Boaks, 1984; Sparks, 1982]) принадлежат специалистам в области поведения животных, имеют в значительной степени дидактический характер и излагают профессиональное кредо автора (например, [Burghardt, 1978; Singer, 1981; Thorpe, 1979]), и поэтому не относятся к профессиональной истории науки.

Однако до сих пор, насколько нам известно, пока не была предпринята реконструкция общей картины данного периода в изучении поведения животных на основе профессионального историко-научного подхода. Мы попытались внести вклад в создание этой картины, сосредоточившись на выявлении основных черт указанного периода: важнейших концептуальных изменений, связанных с появлением поведения животных как научного понятия и особого научного предмета и формированием самостоятельной области его изучения, а также главных особенностей когнитивной структуры научного сообщества в этой исследовательской области, отметив те научные практики и представления, которые послужили непосредственными предпосылками при создании этологической парадигмы.

Во всей современной историографии по этой теме, включающей много интересных и глубоких работ, тем не менее как само собой разумеющееся признается существование научного предмета "поведение животных" ранее конца XIX в. Говорится об исследовании поведения животных не только в XIX, но и в XVIII, XVII вв., и даже ранее. Вот только один характерный пример из капитального и превосходного во всех других отношениях труда американского историка Р. Ричардса "Дарвин и появление эволюционных теорий психики и поведения": "Однако поведению оказывалось значительное внимание буквально с начала биологического теоретизирования. Аристотель посвятил изрядную часть своей "Истории животных" обсуждению видоспецифичных привычек и относительным степеням интеллекта у животных" [Richards, 1987, p. 20]. Заметим, что здесь "поведение" отождествляется с "привычками" и "интеллектом". Хотя некоторые историки, например, Д. Дьюсбери [Dewsbury, 1987], замечают, что до конца XIX в. поведение животных систематически не изучалось, при таком подходе, как правило, имплицитно исходящем из кумулятивистской модели науки, получается, что раньше этот предмет изучали мало, а затем много и интенсивно. В своей работе, посвященной вкладу Ч. Дарвина в изучение поведения животных, Р. Беркхардт отмечает, что "изучение поведения не существовало в качестве отдельной научной области во времена Дарвина ..., и Дарвин не подходил к явлениям поведения так, как если бы они представляли собой специализированную область" [Burkhardt, 1985, p. 329]. И далее продолжает: "Сказать, что исследования поведения не представляли собой специализированной области во времена Дарвина, не значит сказать, что работа Дарвина по поведению проводилась в интеллектуальном вакууме. Такие натуралисты, как Реомюр, Гилберт Уайт (G. White) и Юберы (Huber), среди других, уже продемонстрировали интерес к исследованию поведения как к части естественной истории" [там же].

Наша точка зрения более радикальна: не только самостоятельной научной области исследования поведения животных, но и самого научного предмета и научного понятия "поведения животных" до самого конца XIX в. не существовало, в том числе ни во времена Дарвина, ни тем более ранее, во времена натуралистов, упомянутых Беркхардтом. Мы считаем, что поведение животных как особый предмет научного изучения и соответствующая исследовательская область появились только в самом конце XIX в. Сам научный термин "поведение животных", охватывающий в целом их внешне наблюдаемую активность, возник на рубеже XX в., тем самым засвидетельствовав появление нового научного предмета. Последнюю треть XIX в. можно рассматривать как время, когда происходили научные изменения, приведшие к появлению этого предмета. Широко распространенное представление, что такой предмет существовал и раньше, является, с нашей точки зрения, результатом значительной переформулировки и типичной презентистской интерпретацией прошлых научных практик и представлений.

В связи с этим обратимся к представлениям Томаса Куна о принципах историко-научной реконструкции, которые он развивает в своих последних работах, уподобляя в ряде отношений историка науки учителю чужого языка. В одной из своих последних статей он пишет: "Фундаментальным продуктом исторического исследования являются повествования о развитии во времени. Каким бы ни был его предмет, повествование всегда должно начинаться с установления исходной ситуации. Если его предмет - представления о природе, оно должно открываться описанием того, какие представления были приняты в то время и в том месте, с которого начинается повествование. Это описание должно включать также точное определение словаря, посредством которого описывались природные явления и формулировались представления о них. Если, вместо этого, повествование имеет дело с групповой деятельностью или практикой, оно должно открываться описанием различных практик, признанных в то время, с которого начинается повествование, и оно должно указать, что ожидали от этих практик как сами практикующие, так и их окружение. Кроме того, при установление исходной ситуации нужно вводить название для тех практик (предпочтительно названия, использовавшиеся практиковавшими их) и показать современные им ожидания от них: как их оправдывали и как критиковали в их собственное время?

Чтобы узнать природу и объекты этих представлений и ожиданий, историк применяет технику, которую я когда-то схематично обрисовал под рубрикой перевод, но теперь настаиваю, что она направлена на обучение языку... Чтобы сообщить результаты читателям, историк становится учителем языка и показывает читателям, как использовать эти термины..., которые были в обороте в то время, когда начинается рассказ, но больше не употребляются в языке, который разделяет историк и его читатели. Некоторые из этих терминов - например, "наука" или "физика" - все еще существуют в языке читателей, но с измененными значениями, и от них нужно отучить и заменить их предшествующими. Когда этот процесс завершен или достаточно завершен для целей историка, тогда требующееся установление исходной ситуации обеспечено, и повествование может начинаться. Более того, его можно вести всецело в терминах, которым обучили вначале или в тех, что пришли им на смену, при этом последние вводятся в ходе повествования. Только на начальной процедуре обучения, при установлении исходной ситуации, историк должен, подобно другим учителям языка, использовать язык, которым изначально владеют читатели" [Kuhn, 1993, p. 320]. Указав, что использование ради удобства современных или каких-либо специальных терминов, отличающихся от принятых в то время, о котором ведется рассказ, может приводить к серьезным искажениям в понимании истории, Кун подчеркивает: "Опасность при использовании названий современных научных областей при обсуждении прошлого научного развития та же самая, что и при применении современной научной терминологии для описания прошлых представлений" [там же, p. 321].В нашем исследовании мы стремимся следовать этим сформулированным Т. Куном принципам.

СОДЕРЖАНИЕ