Проявление самого чистого альтруизма в природе можно увидеть только под микроскопом. Сотни тысяч голодных амеб собираются в одном месте и начинают строить «вавилонскую башню»—огромный, по меркам этого мира, грибкообразный нарост. Его шляпка состоит из тех, кто выживет—улетит в виде спор, ножка—из тех, кому суждено умереть, держа на своих «плечах» собратьев. Ученые выяснили, что это самопожертвование напоминает альтруизм человека и высших животных. Как и мы, амебы легко убьются ради членов своей «семьи».

Альтруизм у простейших можно объяснить только с точки зрения генетики (ведь у амеб нет сознания), поэтому его и назвали «чистейшим в мире»: «желание» амеб помочь выжить своим «близким» никак не связано с психологическими переживаниями или приобретенными рефлексами. Ученые из американского Университета Райса, изучавшие этих одноклеточных несколько лет, говорят, что «родственный альтруизм» был приобретен еще простейшими, а потом сохранился на всем пути эволюции. «Мы поняли, что уже сотни миллионов лет в природе не просто живут, а выживают преимущественно альтруисты, которые жертвуют собой по приказу генов»,—говорит руководитель исследования Наташа Михдиабади. Изучая амеб-смертниц, ученые выяснили, что и человеческий альтруизм не столько психологическое или культурное явление, сколько биологический феномен.

Генетики уже много десятилетий пытаются установить «настоящие» основы альтруизма. Теория на сей счет основана на предположении, что одной из целей всякого организма является передача своих генов будущим поколениям, пусть даже не самостоятельно, а с помощью родственников со схожим генетическим набором. Известный британский биолог Джон Холдейн однажды пошутил, что не отдал бы свою жизнь за одного родного брата, а только за трех братьев или же девятерых кузенов. Он имел в виду, что у большинства животных родные сестры и братья имеют по 50% общих генов. Поэтому жертвовать собой ради спасения одного родственника генетически невыгодно. В начале 60-х другой британец—Уильям Гамильтон предложил математический расчет эволюционной выгоды альтруизма. Причем не сиюминутной—не в одном, а в нескольких поколениях. По ней, животному выгодно погибнуть, если оно тем самым спасет большую популяцию родичей.

То была чистая схоластика. Но затем британский ученый Ричард Докинз разработал провокационную теорию «эгоистичного гена». По этой теории некий ген управляет организмом и заставляет его предпринимать любые ухищрения для того, чтобы размножиться в максимально большом количестве копий. Генетический механизм самопожертвования—лишь частный вывод теории «эгоистичного гена». «Генетический альтруизм—это мина, заложенная внутри организма,—объясняет профессор Новосибирского университета Георгий Правоторов.—Вызывая разрушительные для отдельного организма последствия, она действует на общее благо биологического вида».

Вот только обнаружить такой ген пока не удалось. В январе прошлого года израильский ученый Ричард Эбштейн объявил, что ген, определяющий альтруистичное поведение, находится на одиннадцатой хромосоме человека, но доказать это утверждение он не смог. По предположению ученого, ген этот отвечает за выброс дофамина («молекул удовольствия») в мозгу человека. Вот он и попытался связать увеличение выбросов с альтруистическими поступками. «Люди с геном альтруизма, возможно, делают добрые дела потому, что получают удовольствие от этого»,—утверждал Эбштейн. Ему не поверили. «Уровень дофамина в организме человека связан с огромным количеством физиологических и психологических процессов, поэтому акцентировать внимание именно на альтруизме было бы неправильно»,—объясняет профессор Университета Райса Джоан Страсманн.

В этом году ученые Калифорнийского университета в Санта-Крузе пытались найти искомый ген у рептилий. Они исследовали у ящериц три гена, которые координируют репродуктивное поведение и цвет горла, и долго проверяли их участие в безвозмездной помощи потомкам. Но надежно связать эти гены с альтруизмом тоже не получилось.

Зато теперь стало ясно—ген этот очень древний. Ученые из Университета Райса впервые доказали, что состоящие в родстве амебы совершают альтруистические поступки по четкой генетической программе. Именно эта программа сначала позволяет им определить родственников среди миллиона соплеменников, а потом, в случае катастрофы, заставляет их жертвовать собой ради «семьи».

Дикие животные узнают родственников по большому количеству признаков, которые обрабатывает их развитый мозг. Амебы же идентифицируют друг друга с помощью химических сигналов. Ученые взяли несколько миллионов амеб из двух разных колоний, окрасили одну из популяций зеленой флуоресцентной краской и перемешали их с неокрашенными. «Через несколько часов мы стали наблюдать поразительную картину,—вспоминает Наталья Михдиабади.—Отовсюду ползли зеленые точки, собираясь в одно целое». Тогда амеб лишили питательной среды, и среди них моментально появились альтруисты, безо всякой надежды на личное спасение помогающие своим родственникам «улететь» на поиски нового дома, изобилующего едой.

Опыт явился косвенным доказательством того, что и у людей альтруизм обусловлен генетикой. «Смертников» в популяциях амеб всего 20%—так же как и в человеческом мире, альтруистов у простейших гораздо меньше, чем эгоистов.