Поиск по сайту




Пишите нам: info@ethology.ru

Follow etholog on Twitter

Система Orphus

Новости
Библиотека
Видео
Разное
Кросс-культурный метод
Старые форумы
Рекомендуем
Не в тему

Все | Индивидуальное поведение | Общественное поведение | Общие теоретические основы этологии | Половое поведение


список статей


«Жизнь с женщиной еще не делает мужчину верным супругом»
Р. Данбар
Обсуждение [1]

Робин Данбар — профессор Оксфордского университета, известный британский антрополог и эволюционный психолог, специалист по поведению приматов. На русском языке вышла его книга «Наука любви и измены», в которой романтические отношения рассматриваются в свете последних научных открытий. Какие процессы происходят в организме, когда человек влюбляется? Почему женщины предпочитают одних мужчин другим? Что более свойственно человеческой природе — единобрачие или множество партнеров? «Лента.ру» с разрешения издательства «Синдбад» публикует фрагмент книги.

ДОНЖУАН ИЛИ ВЕРНЫЙ МУЖ?

Репродуктивная стратегия млекопитающих — внутриутробное вынашивание плода и последующее грудное вскармливание — неизбежно предполагает разницу между полами в поведенческих моделях. Сразу же после оплодотворения у самки пропадает дальнейший стимул к спариванию с другими самцами, так как оно не сулит никаких выгод с точки зрения размножения. Теперь ее заботит лишь благополучие потомства: она затаивается и отдает все силы вынашиванию и выкармливанию детенышей (и отчасти их воспитанию). Самец от всех этих забот отлучен, у многих видов млекопитающих он ничем не может помочь самке. В итоге единственный способ, каким самцы могут повысить собственную продуктивность, — это спариться с возможно бóльшим количеством самок. По этой причине млекопитающие в основном ведут беспорядочную половую жизнь (или, в лучшем случае, придерживаются полигамной брачной системы, при которой один самец держит гарем из нескольких самок). Лишь очень немногочисленные виды млекопитающих ведут моногамный образ жизни — в отличие от птиц, у которых, наоборот, большинство видов образует моногамные пары: ведь у них самец способен помогать самке и высиживать, и выкармливать птенцов.

Разумеется, когда самец реально участвует в выращивании потомства, это удерживает его возле самки. Тут все решается соотношением обстоятельств. Фактически самец выбирает, каким образом ему оставить как можно больше потомства в течение жизни: либо оставаться с одной самкой, либо, оплодотворив, сразу же покинуть ее и постараться оплодотворить как можно больше других самок. Несколько лет назад я показал с помощью математической модели, что у человекообразных обезьян выбор брачной стратегии зависит от интервала между родами, от количества самок в совместно кочующей группе, от удаленности таких групп друг от друга и от способности самца обойти территорию, которую он считает своей (точнее говоря, от расстояния, какое он может без труда пройти за день). Чем длиннее репродуктивный цикл у самки, чем меньше групп самок приходится на единицу площади и чем короче дистанция дневного обхода для самца, тем больше вероятность того, что самец станет верным мужем и никуда не уйдет от «своих» самок. Такой тип поведения избирают, например, гориллы, у которых самец остается с семьей (он всегда живет вместе с группой самок). На другом конце спектра оказываются орангутаны: самки этого вида живут поодиночке, и самцу выгоднее избрать стратегию донжуана. Шимпанзе оказываются примерно посередине между этими двумя крайностями. Современные представители племен охотников и собирателей, живущих на больших территориях, где насчитывается всего несколько довольно больших женских групп, по критерию верности обходят даже горилл: они постоянно живут в своих женских группах.

Однако совместная жизнь с женщиной еще не делает мужчину верным супругом. У него по-прежнему есть выбор — стать заботливым отцом, примерным семьянином — или бабником с масленым взглядом. Либо занять место где-то посередине этого спектра. Исследуя мужское сексуальное поведение на примере франкоговорящих канадцев из Квебека, Даниэль Перюсс выяснил, что около трети опрошенных мужчин постоянно ведет беспорядочную половую жизнь, хотя 90% этих мужчин женаты. Лишь около двух третей оказались моногамны (то есть верны нынешней партнерше, не важно, были ли у них ранее другие партнерши или нет). Любопытно, что при анализе генов вазопрессиновых рецепторов у шведских близнецов, о котором я упоминал во второй главе, доля мужчин, наделенных как минимум одним экземпляром «гена неверности» (а значит, предположительно более склонных «ходить налево»), составила 36% — что почти в точности соответствует доле «ходоков» в квебекской выборке.

Внимательно проанализировав квебекские данные, я смог показать, что это соотношение точно отражает тот выигрыш, на который могут рассчитывать мужчины при выборе определенной брачной стратегии — включая количество зачатых детей (не будь контрацепции). Из всех любовных связей в Квебеке две трети приходилось на мужчин, которые вели беспорядочную половую жизнь. Если частота проявления каждой из стратегий, умноженная на величину соответствующего выигрыша, постоянна, то мы имеем эволюционное равновесие: ведь если все мужчины переключатся с одного варианта поведения на другой, более выгодный в данной ситуации, то каждому из них в итоге достанется меньшая доля, поскольку общая сумма выигрыша остается неизменной. А значит, им снова придется вернуться к первоначальной стратегии. Иными словами, это соотношение является саморегулирующимся; как только наметится заметный сдвиг от соотношения 33:67, то выигрыш тоже сместится в пользу реже выбираемой стратегии, и ситуация начнет выправляться естественным образом. Вероятно, исходное соотношение этих выигрышей определяется готовностью женщин вступать в связи с мужчинами, которые либо уже женаты, либо не собираются хранить им верность. Это подозрительно напоминает ситуацию, когда женщины при выборе случайных партнеров руководствуются тактикой «поиска хороших генов» (о чем мы говорили в пятой главе).

Итак, по-видимому, в обычных условиях приблизительно треть мужчин предрасположена к романам «на стороне». Мужчины этой категории проявляют независимость от брачной системы, которая разрешена или считается предпочтительной в местной культуре (будь то моногамный брак, многоженство или даже свободная любовь). А баланс, похоже, определяется стратегией женщин, тем, кого они видят в мужчине — отца семейства или носителя качественного генома. Когда женщины меньше думают о будущих отцовских качествах партнера, соотношение будет сдвигаться в пользу мужчин, ищущих только удовольствий, а там, где женщины смотрят на мужчин как на потенциальных отцов своих будущих детей, обстоятельства будут больше благоприятствовать верным, преданным мужчинам, а не распутным донжуанам. Поэтому даже если некоторые мужчины и предрасположены к донжуанству, это еще не значит, что они непременно ударятся в разгул: все будет зависеть от того, какую брачную стратегию они оценивают как более выигрышную, от того, кем выгоднее быть здесь и сейчас — ловеласом или верным и заботливым отцом семейства.

Без женщин тут, разумеется, не обходится. В ходе исследования 48 американских пар обнаружилось, что женщины, чей ГКГ (главный комплекс гистосовместимости) более схож с ГКГ партнера, чаще отвергают его сексуальные заигрывания, реже получают оргазм, имеют больше внебрачных партнеров и испытывают большее влечение к другим мужчинам, не считая своего основного партнера, особенно в благоприятные для зачатия дни. У мужчин же никакой зависимости сексуального интереса к партнерше от наличия общего с ней ГКГ не выявилось.

Все это позволяет предположить, что главным фактором, способствующим разрыву брачных отношений, является доступность альтернативных партнеров. Не важно, насколько индивид склонен к загулам: если пойти не к кому, толку от них будет мало. Скотт Саут и его коллеги продемонстрировали это, используя статистику разводов в США. На примере белых американцев в возрасте от двадцати до тридцати лет они показали, что риск развода — это U-образная функция от численного соотношения полов на местном «брачном рынке». Иными словами, в местности, где преобладают холостые мужчины данной возрастной группы, инициаторами развода чаще выступают женщины, и наоборот, в случае численного перевеса незамужних женщин развода требуют мужчины. В другом, более масштабном исследовании, охватившем взрослое население страны в целом, ученые выяснили, что соотношение полов на рабочем месте служит наилучшим предсказателем частоты разводов: меньше всего разводов случается там, где мужчин и женщин поровну. Как мы видим, здесь опять-таки все сводится к доступности альтернативных партнеров, которые могут оказаться привлекательнее, чем уже имеющийся. В то же время, что интересно, есть ряд факторов, которые снижают частоту разводов: реже разводятся люди, имеющие больше детей в браке, вступившие в брак сравнительно поздно и владеющие жильем. Другим хорошим «амортизатором» разводов является образованность мужа (если он потратил на учебу в общей сложности 16 и более лет), что, видимо, указывает на наличие у него высокооплачиваемой работы. Все это заставляет предположить, что люди взвешивают все «за» и «против», пытаясь понять: а не лучше ли им сохранить отношения и воздержаться от опрометчивых поступков? Удалось выявить лишь два фактора, которые обычно снижали вероятность развода: если брак был вторым по счету или если пара уже жила вместе до брака. Впрочем, я догадываюсь, что оба эти признака просто коррелируют с неким неучтенным третьим (например, супруги принадлежат к одной из религий, осуждающей как разводы, так и добрачное сожительство), а сами по себе ни на что не влияют.

Перевод Татьяны Азаркович



2016:05:22
Обсуждение [1]


Источник: Лента.ру