- Орангутаны научились использовать орудия с выгодой для себя [2019-03-22]
- Мозг собак отличил настоящие слова от тарабарщины [2019-03-22]
- Какаду Гоффина выклевали палочки из картонки и использовали их в быту [2019-03-22]
- Орангутанов уличили в создании крючков [2019-03-22]
- Любовь самок гуппи к ярким самцам объяснили генами и освещением [2019-03-22]
- Орангутаны рассказывают друг другу о прошлом [2019-03-22]
- Блеск и нищета этологии [2018-05-03]
- Почему хозяева похожи на своих собак? [2018-03-15]
- Интервью с Анатолием Протопоповым [2019-02-13]
- Цирки: развлечение vs мучение [2018-12-15]
Г. Любарский
Это книга по этологии, но не популярная. Автор много лет читал лекции молодым ученым и статьи на общие темы тоже пишет так, что они доступны для понимания лишь образованной публике. Тем большее удовольствие получает от чтения неспециалист, прослеживая ход мыслей специалиста.
А проследить есть за чем. Это изложение самых острых, дискутируемых проблем поведения животных. Многие концепты этологии находятся в глубинной связи с теорией эволюции — это теории об адаптивном поведении. И книга захватывающе интересна именно в эволюционном ключе. Существует мнение, будто гипотезы об адаптивном поведении тривиальны, но Панов как раз приводит критику конкретных гипотез, и можно видеть, как такие теории могут быть опровергнуты, как одна замещает другую, насколько различны объяснения поведения.
Примеры неожиданные. Вот, скажем, птицы-шалашники. Самец возводит огромные, до двух метров высотой, кучи хлама, украшая их добытыми сокровищами — цветами, раковинами, костями, осколками бутылок. Считается, что это специализация в деле конкуренции за самок. Но оказывается, самец шалашника, чрезвычайно взбудораженный конкуренцией, настроен столь агрессивно, что самки сталкиваются с большими трудностями во время свиданий у беседки. И лишь изредка им удается спариться. Самец на самку нападает, бьет, а по «завершении копуляции та обычно настолько психически травмирована, что с большим трудом покидает место встречи». Не очень похоже на описание адаптивного поведения.
Когда описывают поведение животных, обычно впадают в одну из двух крайностей. То считают их бесчувственными автоматами, то наделяют разумом, превосходящим человеческий. Короткие разговоры тут не помогут — люди умудряются неверно понимать абстрактные рассуждения. Здесь надо постепенно настраивать понимание, как пианино. Автор учит думать о поведении животных, подкреплять и опровергать фактами гипотезы, создавать новые концепты.
С удивительной легкостью поведению приписывают ту или иную функцию — и затем оперируют этим выдуманным фактом. Выяснение действительного значения поведенческого акта возможно лишь в рамках описания всей системы поведения вида. Отдельный акт поведения — это часть целой поведенческой системы, и функции этого акта вовсе не обязательно просты и очевидны.
Основные темы книги — практическое применение теории эволюции для решения ряда задач, структурное описание поведения, соотношение в теории элементаризма (сведение к сумме частей) и холизма (апелляция к целостности), конкретная история нескольких дисциплин из области наук о поведении, способы вычленения и особенности социодемографических систем, связь между популяционными характеристиками и индивидуальным поведением.
Каждый пункт — это целый набор направлений в области общественных наук. Тематика книги пересекается с многочисленными и весьма модными науками о поведении человека, для которых этология служит естественнонаучной базой. И мифы о том, что именно говорит этология, оказываются далеки от реальности.
Замечателен данный автором перечень квазинаучных книг, которые сформировали в среде образованной публики совершенно неверные представления о поведении и биологии в целом: Конрад Лоренц «Об агрессии», Десмонд Моррис «Голая обезьяна», Роберт Одри «Территориальный императив» и Ричард Докинз «Эгоистический ген». В них поведение человека описывается практически в тех же терминах, что и поведение животных, так что можно накладывать друг на друга социологические и поведенческие гипотезы, рассматривая, как социализация и обучение ведут сложную игру с внешними условиями и биологическими предпосылками. Но вот, например, потрясающая история о пчелах. Язык пчел упоминается во всех учебниках; между тем это, скорее всего, миф. И исследования Адриана Веннера показали, что поведение пчел лучше объясняется с помощью гипотезы о простом поиске по запаху. Или — развенчание мифа о чрезвычайном интеллекте новокаледонских ворон. Их сравнивают с обезьянами, однако это разные явления: инстинктивная орудийная деятельность — и обучение, культурная преемственность.
Весь этот богатейший материал осмысляется ученым как выражение центральной проблемы биологии — проблемы развития. Развитие понимается как описание процесса, в котором генотип, вбирая внешнюю информацию, превращается в фенотип, то есть программа становится телом.
Еще один поворот: вся книга предстает в особенном свете, поскольку в ней содержится весьма интересный анализ ситуации, которая редко описывается, — гибель естественнонаучной дисциплины, «закрытие» науки. Это на самом деле не такой уж редкий процесс, но к нему не любят привлекать внимание. Автор работает в такой гибнущей области знания, и потому почти вся книга может быть рассмотрена как описание гибели науки «сравнительная этология». А почему закрываются науки? Что приводит к катастрофе? Панов подробно анализирует причины падения интереса и методологические просчеты авторов теоретических концепций.
Большие разделы книги посвящены поведенческим механизмам видообразования и изоляции — тема классическая, и автор смог отыскать в ней неожиданные аспекты, касающиеся колониальности и птичьих базаров, сравнительной этологии.
Много теорий, много фактов, есть синтез… Чего же нет? Кажется, только одного — у этого направления нет будущего. В томе собраны классические работы, которые надолго останутся без продолжения.
Панов Евгений. Избранные труды. — М.: KMK, 2012. — 695 с. Тираж 300 экз.