Поиск по сайту




Пишите нам: info@ethology.ru

Follow etholog on Twitter

Система Orphus

Новости
Библиотека
Видео
Разное
Кросс-культурный метод
Старые форумы
Рекомендуем
Не в тему

Все | Индивидуальное поведение | Общественное поведение | Общие теоретические основы этологии | Половое поведение


список статей


Рецензия на книгу Д. Морриса «Голая обезьяна»
Н. Кочетков, А.Н. Аверюшкин
Обсуждение [0]

Моррис. Д. Голая обезьяна / Пер. с англ. В. Кузнецова. – СПб.: Амфора, 2001. – 269с.

 

Помните, у человека нет другого выбора – он должен быть человеком.

Станислав Ежи Лец

 

 

 

В разговоре часто можно услышать: «Черт возьми, как я устал от этой собачьей жизни…», «Хватит повторять одно и то же, как попугай!» или «Перестаньте корчить рожи – вы похожи на мартышек!», наконец – «Какой же я осел!»…

 

Банально мыслящий человек скажет, что это только метафоры. А любознательный и оригинальный найдет в этом предмет для исследования. Несправедливо обошлась с Homo sapiens наука, не взглянув на него с точки зрения зоолога! Несправедливость исправил Десмонд Моррис, и мы должны благодарить издательство «Амфора» за то, что имеем теперь возможность прочитать его книгу на русском языке.

 

Если говорить серьезно, «Голая обезьяна» – сборник публицистических очерков о человеческой жизни, и появилась эта книга в свое время (конец 1960-х годов) как одна из попыток создания новой дисциплины – этологии человека. Для этологии прежде всего характерна «биологизация» человека и стремление доказать, что общество – всего лишь часть природы. Этология находит материальную основу социального поведения в биологической организации. Отличие человека от других видов животных, по мнению этологов, должно иметь такой же характер, как отличие одного биологического вида от остальных. Проблема соотношения культуры и природы представляется просто как «надуманная», так как культура в свете этого учения теперь становится специфическим видовым поведением человека, таким же, как, скажем, вычесывание блох у обезьян или стайная охота у волков.

 

Моррис «исследует» все сферы жизни человека, начиная от его половых отношений и заканчивая особенностями ухода за здоровьем. Но вместе с тем он претендует - в лучших традициях обличительного пафоса литературы XIX века - на то, чтобы сказать людям в лицо правду о том, каковы они на самом деле:

 

«Есть оптимисты, которые уверены, что раз уж мы достигли такого высокого уровня умственного развития и наделены такой тягой к изобретательству… так… сумеем соответствовать любым требованиям, налагаемым на нас быстрорастущим статусом нашей расы. Дескать, когда придет время, мы сумеем справиться с проблемой перенаселенности, эмоциональными перегрузками… наш разум сможет подавить все древние биологические инстинкты. Думаю, что все это ерунда. Наша примитивная животная натура не потерпит этого» (с. 267-268).

 

Есть над чем подумать, не правда ли?

 

Метод, с помощью которого Моррис показывает ничтожность и «животность» человеческой натуры, очень прост. Человек сам, своим поведением доказывает ежеминутно, что он от животных предков ничем не отличается. Вот, например: «Работа заменила охоту, но сохранила многие главные особенности. К ним относится регулярная поездка из логова на «место охоты». Работа, как правило, мужское занятие и дает мужчинам возможность встречаться друг с другом и действовать сообща. С нею связаны риск и планирование операций. Мнимый охотник заявляет, что он «завалил зверя в Сити». В своих поступках он становится жестким. Про такого говорят, что он умеет «принести в когтях»» (с. 207). То есть, если вы отправились «рыскать», скажем, по магазинам в поисках дефицитных продуктов, то тем самым, по Моррису, только подтверждаете давно известную истину: «Человек человеку – волк».

 

Но что удивительно, у Морриса, в тех случаях, где человек действует согласно своим животным инстинктам, не проявляя никаких признаков того, что обычно принято называть сознанием, предки человека и другие приматы обладают и большей сознательностью, и даже зачатками культуры (которой человек в представлении Морриса оказывается лишен). Жизнь обезьян и, главное, их эволюция протекают осознанно. Выглядит это так: «Родоначальники крупных обезьян были вынуждены сделать выбор: продолжать держаться за то, что осталось от их древних лесных обиталищ, или же, почти как по Библии, ожидать изгнания из рая». Или: «Предки же единственной уцелевшей из крупных обезьян – голой обезьяны – решились покинуть леса и вступить в соперничество с уже успевшими приспособиться наземными животными. Дело это было рискованное, но с точки зрения успешной эволюции – стоящее» (с. 17-18).

 

То, что часто «старомодно» называют элементами человеческой культуры, Моррис определяет, как «проявление этой свойственной приматам привычки и у нас». К примеру, в главе «Забота о здоровье» рассказывается о значении улыбки в жизни обезьян и людей. У обезьян «причмокивание губами [обезьянья улыбка] стало особым ритуалом, возникшим из повторяемых движений при чистке шерсти» (с. 221). У людей эта «привычка приматов» выражается «не просто в стремлении «навести марафет», но и в социальном контексте… Когда две голые обезьяны встречаются и хотят укрепить свои дружеские отношения, они должны подыскать некое соответствие социальному уходу за внешностью знакомого, распространенному у приматов… Причмокивание губами заменила улыбка… У взрослых улыбка стала превосходным знаменателем сигнала, предлагающего знакомому заняться его внешностью» (с. 222-223).

 

Моррис не только пытается найти общее у человека и животных, он навязывает человеку схемы поведения животных, а животным схемы поведения человека, что делать нельзя категорически хотя бы потому, что существует огромная видовая разница, и никто ее до сих пор не отменял. Это все равно, что делать выводы о поведении ежей на основе наблюдений за дикобразами. Например, Моррис пишет: «Стадия образования пар,… по меркам животных,…» – можно ли вообще говорить о существовании «мерок животных»? При таком подходе обычно и рождаются новые «открытия» наподобие нахождения культуры у обезьян.

 

Особая тема книги – это сексуальные отношения «голой обезьяны». Глава, ей посвященная, наверное, наиболее ярко представляет результаты «научных» изысканий автора.

 

Чего стоит только одно высказывание: «…Голая обезьяна – самый сексуальный из всех ныне живущих приматов» (с. 67)! Сексуальность – это человеческое качество. Людей, которые находят животных сексуальными, обычно называют не зоологами, а зоофилами…

 

Автор, распространяясь на свою любимую тему – о том, что есть, и чего нет у человека, в отличие от животных допускает массу курьезных высказываний. Например: «Поглаживание, трение, прижимание – все это широко используется нами и не наблюдается в такой степени у приматов» (с. 71). Ну, конечно же, петтингом животные не занимаются, но ласки-то есть! Здесь же: «мочки ушей, похоже, созданы специально для этой цели [эротическое стимулирование]». Довольно смелое предположение.

 

Продолжая эту мысль, Моррис пишет: «Выделяющийся на нашем лице мясистый нос – это еще одна уникальная и необъяснимая деталь». Есть такие листоядные обезьяны – носачи. У самцов этих обезьян нос особенно велик и действительно привлекает самок. Странно, что Моррис этого не учел, а ведь какое доказательство теории его сексуальной функции у людей!

 

Еще одно размышление на ту же тему: «Они, эти пухлые полушария [грудь], наверняка являются аналогами полных ягодиц, а ярко очерченные алые губы, окружающие рот, – подобием красных наружных губ влагалища» (С. 80). Так и хочется спросить: показывал ли Моррис «Голую обезьяну» своему психоаналитику?

 

Обостренное внимание к теме сексуальности не спасает автора от грубых ошибок в этой области. Так, он считает, что обычно половой акт у людей, в отличие от животных, происходит в положении «мужчина сверху на женщине, лежащей с раздвинутыми ногами в горизонтальном положении» (с. 57). Но во всех примитивных сообществах люди совокупляются как раз на четвереньках, а вышеупомянутую позу они прозвали «миссионерской», так как поначалу, наблюдая за супружескими парами европейцев, просто не представляли, что можно сделать в таком положении. По христианским же канонам, напротив, всякая иная поза считается греховной, так что данные взяты просто с потолка. И здесь же видно влияние еще одной модной «теории» – социального дарвинизма, которая помимо этологии стала основой метода «Голой обезьяны».

 

Для Морриса источником данных, предметом исследовательского интереса и базой для выводов является исключительно «…типичное, широко распространенное поведение преуспевающих индивидов, взятых из основных современных сообществ собственно голой обезьяны» (с. 8). Неуспешными, соответственно, Моррис объявляет так называемые примитивные сообщества и исключает их из рассмотрения, так сказать, «за ненадобностью»: «Малочисленными отсталыми, неблагополучными обществами мы, как правило, будем пренебрегать». Что значит «отсталыми и неблагополучными»? Моррис утверждает, что у таких обществ ключевыми становятся те обычаи, которые «не принадлежат к основному ходу эволюции». Это видно в рассуждениях о примитивных обществах и «необычности» их сексуального поведения, которое способствовало их «неуспеху» в процессе общественного развития (С. 54).

 

Но огромный массив данных этнографии позволят уверенно говорить об этих «отсталых» племенах как ступенях общественного развития. И, кроме того, как доказать связь «успешности» с сексуальным поведением? Ответ на этот вопрос не дает даже сам Моррис. О критериях «успешности» в книге также умалчивается. Социальный дарвинизм, предполагающий, например, что войны и насилие вообще – это проявление естественного отбора и главные движущие силы истории, – прямая дорога к фашистским теориям. Не случайно два десятилетия назад известного социобиолога Э.Уилсона, придерживавшегося схожих взглядов, коллеги из Гарварда обвиняли в поддержке того расового детерминизма, который привел к газовым камерам нацистской Германии.

 

Вывод, к которому приходишь, прочитав книгу: «Голая обезьяна» рассказывает читателю не столько о том, кем он является на самом деле и каковы мотивы его действий и желаний, сколько об авторе книги. В современной этологической литературе ссылки на Д. Морриса можно найти с трудом, взгляды его безнадежно устарели даже там, где могли показаться интересными тридцать-сорок лет назад. И наверное, «Амфоре» стоило бы напечатать более современную работу на соответствующую тему, снабдив ее достойным научным комментарием, а не прельщаться легким языком и грубым эпатажем автора «Голой обезьяны».

 

Статья опубликована в №2 «Скепсиса»

Оригинал статьи находится по адресу: http://www.scepsis.ru/library/id_375.html

 



2006:02:28
Обсуждение [0]


Источник: Научно-просветительский журнал "Скепсис"