Пишите нам: info@ethology.ru

Материал подготовлен на основе радиопередачи «ПостНаука» на радио Говорит Москва. Ведущий — главный редактор проекта «ПостНаука» Ивар Максутов, гость эфира — доктор биологических наук Андрей Чабовский.

— Давайте разберемся в феномене моногамии. Моногамия — это естественно или противоестественно?

— На самом деле не так просто разобраться в этом феномене. В первую очередь надо понять, почему она вызывает такой большой интерес как у обывателей, так и у ученых. Взаимоотношения полов у животных и человека очень разнообразны. Существуют отношения, когда особи противоположного пола встречаются, занимаются сексом и разбегаются, не зная друг друга ни до, ни после. При этом и у самца, и у самки по несколько партнеров — промискуитет. Другой вариант — когда один самец связан сразу с несколькими самками — это полигиния. Есть вариант, когда самка связана с несколькими самцами — полиандрия. Есть вариант, где два партнера и каждый из них единственный друг для друга — моногамия — устойчивая парная связь. Почему она вызывает такой интерес? На самом деле моногамия отчасти противоестественна, так как противоречит многим биологическим принципам, регулирующим взаимоотношения полов у животных и у человека. Это противоречие прежде всего связано с теорией конфликта полов и дарвиновской теорией полового отбора. Сформулирована теория конфликта полов была в середине прошлого века. Она обращает внимание на то, что исходно у животных с половым размножением вклад самки и самца в репродукцию асимметричен. Во-первых, самка вкладывает гораздо больше. Размер яйцеклетки на много порядков больше, чем размер сперматозоида. Во-вторых, количество яйцеклеток «на счету». У женщины около 500 яйцеклеток на всю жизнь. У мужчины количество сперматозоидов бессчетно, и производятся они постоянно. Соответственно, репродуктивный потенциал самцов велик и зависит от количества самок. Репродуктивный успех самки не зависит от числа партнеров. Ее плодовитость зависит от количества яйцеклеток, и от числа партнеров она не увеличится. Это первое противоречие в теории конфликта полов. Второе противоречие — это разница в родительском вкладе. У животных, особенно у высших, самка исходно вкладывает в потомство больше, ведь плод надо выносить в утробе, выкормить, особенно если речь идет о млекопитающих. При всем желании самцы не могут принять участие в выкармливании. Беременность связана с большими энергетическими затратами, а беременных самцов не бывает. Вернее, бывают, но это особенный случай — есть виды с переменой ролей, где роль самки выполняет самец. Например, у некоторых видов рыб самцы заботятся об икре и всю заботу о потомстве также берут на себя. Это виды с перевернутыми половыми ролями. Правило же заключается в том, что самка вкладывает в потомство гораздо больше. Из этого следует, что самец, чей вклад в репродукцию ограничивается спариванием, как говорят, «склонен к дезертирству». Зачем тратить время, поддерживая связь с самкой, если ты можешь увеличить свой репродуктивный потенциал, найдя другую? У самки же от «дезертирства» репродуктивный потенциал не увеличится. Постоянно беременеть нельзя. Поэтому, когда самка привязана к самцу, это понятно, а когда самец привязан к самке, то это с точки зрения конфликта полов и теории родительского вклада непонятно. Именно поэтому моногамия вызывает пристальный интерес.

 

— Тогда становится понятным, почему естественна полигиния и противоестественна полиандрия.

— Полиандрия — это случай-перевертыш. Полиандрические отношения встречаются у птиц. У млекопитающих самцы не могут выкармливать детенышей молоком, а у птиц самцы могут высиживать яйца, кормить птенцов, поэтому перевернуть роли легче. У таких видов репродуктивный потенциал самки больше. Отложила яйца — пошла к другому, а самец их высиживает. Это исключение, которое подтверждает общую практику. Самцы конкурируют за самок, потому что самке всегда хватит самцов, ведь самец теоретически может оплодотворить сколько угодно самок.

— Мы видим моногамию у людей, но при этом и люди изменяют. Встречается ли моногамия в животном мире?

— Ваше высказывание лишь подтверждает распространенную точку зрения, что моногамия — это исключительная верность партнеров друг другу. Это не так. Речь идет о социальной моногамии, когда два партнера привязаны друг другу, совместно живут, используют ресурсы, выращивают потомство и поддерживают некую социальную связь. Эта социальная моногамия совершенно не коррелирует с сексуальной моногамией. Она ее и не подразумевает. Из предыдущей части разговора мы знаем, что самцы склонны к дезертирству и что никто не отменял у моногамных самцов тенденций к множественным спариваниям, так как это увеличивает их репродуктивный успех. Кроме того, со времен Дарвина набралось много фактического материала, который противоречит тому, что только самцы конкурируют за самку. Оказалось, что самки тоже конкурируют за самцов, несущих, например, хорошие гены. Вроде бы самки не испытывают дефицита в самцах, но они могут конкурировать за хороших самцов с хорошим ресурсом. Цель — качественное потомство. Именно поэтому у моногамных видов число внебрачных копуляций очень велико. Это не отменяет моногамию на уровне социальных отношений. Почему эти отношения называют внебрачными? Когда мы говорим о виде, который беспорядочно скрещивается, то не может быть понятия «внебрачные связи», потому что самих связей нет. А когда мы говорим о моногамных отношениях, то эти связи становятся «внебрачными».

— А где проходит граница между теми видами, у которых есть моногамная связь, и теми, у которых ее нет? Ведь есть разница между рыбами, птицами, млекопитающими, приматами и так далее. — Дело в том, что система взаимоотношений между полами, как всякий любой сложный поведенческий или биологический феномен, изменчива. Этот феномен изменчив и внутри вида. Например, у птиц все четыре типа взаимоотношений могут существовать в пределах одной популяции. Мы не забываем, что все это происходит не в пределах «аквариума», а в живой среде, и если ты склонен к полигамии, а самок мало, то у тебя будет одна самка, ты будешь моногамным. А если самок очень много, то, как бы ты ни был моногамен, возможностей, чтобы увеличить свой репродуктивный успех, больше. Когда речь идет о межвидовых различиях, мы должны объяснить, откуда они берутся, как они возникли в процессе эволюции, какие факторы привели к тому, что возникло это разнообразие, будь то разнообразие в отношениях между полами, разнообразие окраски и так далее. Этим, в частности, и занимается эволюционная биология.

 

— Есть ли какое-то четкое понимание границ, какой-нибудь каталог видов по типам взаимодействий?

— Каталоги существуют до тех пор, пока не накапливается достаточно данных, которые в классификации не укладываются. Понятно, что эти четыре типа — это типы, которые удобно выделять, но между ними есть переходные формы. В результате комбинации полигинии и полиандрии получается полигиноандрия. У нескольких самцов и у нескольких самок есть по несколько партнеров, но это не беспорядочные спаривания. Переходные варианты есть между всеми системами. Что касается каталогизации, конечно, такие попытки существуют. Легко было относить животных к моногамным до тех пор, пока в конце 80-х годов прошлого века в зоологию не пришли молекулярно-генетические методы. У 80% видов птиц, которых ранее считали моногамными, обнаружены внебрачные связи. Они социально моногамны, но сексуально неверны. Привязанность к партнеру не есть верность. У млекопитающих оценки дали социально моногамных видов примерно 5–15 %. Почему меняется оценка? Потому что прежде, чем понять, моногамен вид или нет, надо потратить годы, чтобы оценить, живет ли самец с самкой, совместно ли они используют ресурсы, выращивают ли вместе потомство, поддерживают ли прочную связь.

Генетическая моногамия (то есть секс происходит исключительно между двумя партнерами, без внебрачных связей) чрезвычайно редка. На сегодняшний день известны всего четыре вида среди млекопитающих. Например, калифорнийский олений хомячок. Во-первых, молекулярно-генетическими методами показано, что все потомство самки происходит от одного самца, а социальная моногамия настолько сильна, что в опытах, когда самцу подсаживают незнакомую самку, он с ней не спаривается.

— А лебеди разве не моногамны?

— Лебеди моногамны, если говорить о социальной моногамии. Лебеди поддерживают прочные парные социальные связи на протяжении всей своей жизни. Такие виды есть, но это никак не исключает внебрачных копуляций.

— Все эти наблюдения за животным миром интересны потому, что человек начинает перекладывать их на себя. Люди мыслят: мы выше этого и должны перебороть в себе животное начало, двинуться к чему-то более разумному и вечному.

— Мне кажется, не только не нужно перебарывать в себе животное начало, а, наоборот, важно понимать, что оно в нас есть и никуда не денется до тех пор, пока мы принимаем теорию эволюции. Животные корни в нас были, есть и будут. Важно понимать, какие они, чтобы каким-то образом регулировать свою жизнь и понимать ее лучше. Это дает нам возможность, изучая взаимоотношения полов у животных, лучше понимать взаимоотношения полов у человека.

— Почему же все-таки самец не сбегает? — Это главная загадка. Надо сказать, что каждая новая статья, которая пытается объяснить или экспериментально проверить, как могла возникнуть моногамия, начинается и заканчивается фразой, что моногамия — это загадка. Тем не менее существует несколько объяснительных схем, которые позволяют понять происхождение моногамии. Раз уж самец остается с самкой, то имеет смысл тратить время с толком, то есть тратить его на выращивание потомства. Для моногамных видов характерна отцовская забота. У птиц это легко, детей можно кормить червяками. У млекопитающих можно согревать их в гнезде, охранять ресурсы. Есть такие удивительные хомячки Кэмпбелла, у которых есть специальная брюшная железа — она есть у многих грызунов и служит для маркировки территории. В нашем институте исследователи доказали, что в период, когда детеныши переходят от кормления молоком к питанию твердой пищей, — это трудный для них период — они питаются секретом брюшной железы отца. То есть самец какое-то время помогает выкармливать потомство. Отцовская забота — это любая активность самца, которая повышает количество и качество его потомства. И мы понимаем, что в случае моногамии это самцу выгодно. Другое преимущество моногамии — монополизация самки, то есть предотвращение ее внебрачных связей. Самка от внебрачных связей не потеряет, а может только приобрести: хороший ген или привлечение дополнительной заботы. А моногамный самец от таких «измен» теряет, так как он воспитывает чужих детей. Поэтому самка должна поддерживать баланс между склонностью к множественным связям и риском потерять партнера, который помогает выращивать ее потомство.

 

— А каков биологический механизм моногамии?

— Отцовская забота проявляется тогда, когда самка не может в одиночестве вырастить детеныша. То есть может, но худшего качества. Самка тоже заинтересована в отцовской заботе. Этот интерес взаимный. Другой важный фактор — уверенность самца в отцовстве: если ее нет или риск заботы о чужих детях велик, самцы более склонны к дезертирству. Из экологических условий, которые способствуют моногамии, — дисперсное распределение ресурсов, когда самки распределены в пространстве далеко друг от друга, на большом расстоянии. В этом случае самцу невозможно контролировать много самок, и лучше остаться с самкой, чтобы не тратить время на поиски, сопряженные с риском и тратами энергии. Поэтому считают, что разреженное распределение самок способствует формированию парных связей. Можно говорить о механизмах на проксимальном уровне, то есть тех, которые обеспечивают физиологическую и нейрофизиологическую основу того или иного поведения. Это интересная тема с точки зрения вопроса, как бы сделать всех моногамными.

Есть группа гормонов — нейропептиды. Это очень древние гормоны, они есть у всех. У них очень много функций, но часть их функций связана с поддержанием парной связи между партнерами. Если говорить о самцах, то за это у них отвечает гормон вазопрессин. Для того чтобы гормон работал, существуют специальные структуры — рецепторы, количество и распределение которых в мозге различается между видами и даже между отдельными особями. В зависимости от распределения рецепторов в головном мозге самцы будут более моногамны или менее моногамны. Это было открыто в 80-е годы. Можно просто уколоть вазопрессин, и самец будет предан только тебе.

— Довольно опасная идея.

— Ученые не политики, пока они проверяют эти идеи только на мышах.

— Но существуют женщины, которые могут захотеть купить эти ампулы.

— Все не так просто. Например, есть две полевки. Среди них одна — прерийная полевка — отличный пример моногамности. Самец сидит с самкой и нянчится с детьми, дети долго не уходят из семьи. Если лишить самца самки, то он отказывается от других. Есть очень близкая родственная горная полевка, у которой «раз-два, и разбежались». Такой контраст у близких видов всегда загадка. Именно на них и стали проверять и искать физиологические механизмы, которые лежат в основе привязанности. Случилось это после того, как расшифровали геном человека и нашли полиморфный кусочек рядом с геном, отвечающим за распределение рецепторов вазопрессина, от чего, в свою очередь, зависит привязанность самца к самке. Оказалось, что эти полиморфные кусочки, регулирующие экспрессию гена рецептора вазопрессина, у прерийной и горной полевки различаются. Дальше они взяли белых мышей. Одной посадили кусочек от прерийной полевки, другой — от горной. Соответственно, мыши-самцы с геном прерийной полевки стали вести себя преданно, а другие — наоборот. Удивительная вещь. Был бум статей, до тех пор пока не посмотрели у всех других полевок наличие этого кусочка в геноме. И оказалось, что у всех остальных, независимо от того, моногамные они или нет, этот повтор есть. И его не было только лишь у горной полевки. Это случайность, которая запустила целую серию работ. Представьте: нашли ген моногамности, который отвечает за распределение рецепторов. Самец становится привязанным к самке. Оказалось, что этого просто не может быть.