Поиск по сайту
Новости
- Орангутаны научились использовать орудия с выгодой для себя [2019-03-22]
- Мозг собак отличил настоящие слова от тарабарщины [2019-03-22]
- Какаду Гоффина выклевали палочки из картонки и использовали их в быту [2019-03-22]
- Орангутанов уличили в создании крючков [2019-03-22]
- Любовь самок гуппи к ярким самцам объяснили генами и освещением [2019-03-22]
- Орангутаны рассказывают друг другу о прошлом [2019-03-22]
Библиотека
- Блеск и нищета этологии [2018-05-03]
- Почему хозяева похожи на своих собак? [2018-03-15]
Видео
- Интервью с Анатолием Протопоповым [2019-02-13]
- Цирки: развлечение vs мучение [2018-12-15]
Разное
Старые форумы
Рекомендуем
Не в тему
Все | Индивидуальное поведение | Общественное поведение | Общие теоретические основы этологии | Половое поведение
Эволюция интернет-пользователя: на пути к homo socialis
Б. Зубков
Б. Зубков
Традиционно мы привыкли смотреть на человека как на homo economicus – рационально мыслящего агента, стремящегося к максимизации своих интересов и конкуренции. Отчасти это правда, но за последние десятки лет накопилось достаточно доказательств того, что реальное поведение людей все-таки немного сложнее. А в будущем благодаря развитию социальных сетей homo economicus вообще могут оказаться маргиналами.
Показательны эксперименты, которые проводились в развитых странах с экономической игрой Dictator game. Суть игры в следующем: одному человеку, которого называют «отправитель», дается сумма, как правило, эквивалентная одно-двухдневному заработку в реальной жизни. «Отправитель» вправе предложить всю эту сумму или часть ее другому человеку, «получателю». Действуют следующие правила: «получатель» и «отправитель» друг друга не знают; если «получатель» отказывается от предложения, никто не получает ничего; если «получатель» соглашается, то сумма распределяется в соответствии с предложением. Экономическая модель говорит нам, что рационально предложить наименьшую сумму, и тогда «получатель» согласится, потому что сколько-нибудь лучше, чем вообще ничего. В индустриальных обществах «отправители» в среднем предлагают около 44% суммы, а предложения ниже 20% чаще всего отвергаются (так не доставайся же ты никому!).
Больше 10 лет назад группа ученых, неудовлетворенная до конца этими выводами (потому что в качестве участников экспериментов выступают, как правило, студенты из приличных университетов развитых стран), решила провести аналогичные исследования в менее развитых обществах. На этот раз экспериментаторы набрали участников в 12 странах из 15 небольших общин и племен, которые жили в среде, физически и социально похожей на общество первобытного человека, занимались примитивным подсечно-огневым земледелием, собирательством, кочевым скотоводством и т.п.
Выяснилось, что средняя сумма предложений в этих обществах сильно разнится. Например, в племенах Аке в Парагвае и Ламелара в Индонезии «отправитель» в среднем предлагал 51% и 58% от суммы соответственно. Отказ от предложений тоже показал большой разброс. Так, в паре племен из Папуа – Новой Гвинеи принято отказываться как от очень низких предложений, так и от чрезмерно щедрых. Вообще-то такого разнообразия отклонений от канонической модели быть не должно. Естественно, люди по-разному выражают свое дружелюбие в разных культурах, но как кооперация могла распространяться, если некооперативное эгоистичное поведение всегда получает лучшее вознаграждение?
Это исследование, среди прочих, подтолкнуло ученых Швейцарского федерального технологического института в Цюрихе провести компьютерную симуляцию, результаты которой были совсем недавно опубликованы в журнале Nature.
Ученые решили выяснить, как именно зарождается кооперативное поведение людей, и увидели первые симптомы homo socialis, человека социального, который совершает действия, учитывая интересы других. |
В рамках этой модели агенты играли в другую разновидность экономической игры –«Дилемма заключенного». Она должна была показать, что забота об интересах другого не всегда снижает личную выгоду, а максимизация прибыли не всегда требует строго эгоистического поведения.
Агенты модели одновременно вступали в контакты со своими восемью соседями («Соседство Мура»). Каждый раз агенты решали, что им делать. Если сотрудничали – получали вознаграждение, если нет – наказание. Репродуктивная способность агентов зависела от вознаграждений – если его нет, нет и потомства. В конце каждого периода симуляции некоторые агенты с определенной вероятностью умирали. Их место занималось потомками выживших агентов.
По правилам игры, коллективный успех достигает наивысших показателей, если все кооперируются, однако эгоизм получает максимальную выгоду лично для агента, вне зависимости от стратегии действий других. В конце каждого периода агенты пересматривали свои стратегии, однако репродукция их оставалась все так же зависимой от вознаграждений. Когда эгоизм фиксирован и не может изменяться, то все взаимодействия рано или поздно приводят к трагедии общих ресурсов – без вариантов. Поэтому ученые добавили дружелюбие как генетически передающийся признак, возникающий у агентов с постоянной вероятностью, независимой от стратегий, используемых в локальном районе.
Симуляция стартовала в самых плохих для кооперации и дружелюбия условиях: все агенты стремились получить как можно больше выгоды и не думали о других. Но со временем мутация дружелюбия создала довольно высокий уровень кооперации. Появлялись идеалисты, готовые к сотрудничеству с любым, несмотря ни на что. Таких агентов тут же обманывали, они получали мизерную выгоду и не могли размножаться. При этом склонность соизмерять свои поступки с учетом интересов других не приживалась, если потомки разбегаются далеко от родительского дома. Напротив, когда агенты живут локально, дружелюбие и кооперация процветают. Первоначально эгоисты торжествуют – ведь появились те, на ком «можно ездить», но неожиданно возникающий класс homo socialis меняет ситуацию.
Происходит парадоксальная вещь: вознаграждение предателей растет, но вознаграждение кооператоров растет еще больше, и их размножение превосходит расширение класса эгоистов. |
Авторы неоднократно подчеркивают, что этот оптимистичный сценарий сохраняется только при условии локального проживания – когда яблоки от яблони недалеко падают. Только в условиях локального размножения и поселения дружелюбие эволюционно превосходит эгоизм. Получается, эгоистическое и кооперативное поведение могут быть результатом одного и того же эволюционного процесса. Миграция приводит к увеличению homo economicus с его эгоизмом, а низкая мобильность населения – к homo socialis с его дружелюбием. Исследователи показали, что, кроме локальности, необходимо лишь несколько идеалистов, готовых кооперироваться без всяких условий. Одного мало – он не выживет в мире чистогана.
Но что это нам дает? Современный мир строится на миграции и мобильности населения, и она, вероятнее всего, будет только расти. Ждать несколько десятков поколений, что в каком-то месте появится группа людей, которая сможет изменить мир?
Нет, считают исследователи: homo socialis – это люди интернета. Сетевые технологии могут заменить принцип локальности, который так необходим для расцвета новых отношений. |
Виртуальные связи через интернет могут заменить физическую локализацию или создавать ее.
Фактически соцсети способны сформировать новый вид экономики – в ней все участники влияют на происходящее, в ней нет пассивных участников или зрителей. А профессор Дирк Хелбинг, координировавший исследование, уверен, что интернет, социальные платформы, 3D-принтеры и другие технологии породят новый тип экономического агента: один человек предстанет одновременно в двух ипостасях – производителя и потребителя, что создает основу для более дружелюбного и кооперативного взаимодействия между людьми.
Получается, какой-то стратегический толк от постоянного «зависания» в соцсетях есть: они рано или поздно помогут нам эволюционировать в менее эгоистичный вид.
2013:04:04
Источник: Слон