- Орангутаны научились использовать орудия с выгодой для себя [2019-03-22]
- Мозг собак отличил настоящие слова от тарабарщины [2019-03-22]
- Какаду Гоффина выклевали палочки из картонки и использовали их в быту [2019-03-22]
- Орангутанов уличили в создании крючков [2019-03-22]
- Любовь самок гуппи к ярким самцам объяснили генами и освещением [2019-03-22]
- Орангутаны рассказывают друг другу о прошлом [2019-03-22]
- Блеск и нищета этологии [2018-05-03]
- Почему хозяева похожи на своих собак? [2018-03-15]
- Интервью с Анатолием Протопоповым [2019-02-13]
- Цирки: развлечение vs мучение [2018-12-15]
А. Торгашев
Я видел первого в мире говорящего дельфина. Нет, вот так: Первого Говорящего Дельфина. Если быть совсем точным — дельфиниху, восьми лет от роду. Зовут Зоей… Но давайте по порядку.
Началось все с того, что в октябре я позвонил профессору Баранову. Незначительное дело, с которым я к нему обращалася, мы быстро разрешили и перешли к обсуждению планов на Новый год.
— А мы, Леша, в Коктебель едем. Обучать дельфинов азбуке Морзе.
— Как это?
— Идея такая: создать язык — посредник между человеком и дельфином. Чтобы обоим было удобно общаться. Я сконструировал такое приспособление — трубка, а на конце резинки с контактами. Дельфин будет их ртом нажимать. Точка — тире… Там дельфинарий, мы с Агафоновым едем, психолингвистом. Хересу попить, эксперимент поставить…
— А мне с вами можно?
— Почему нет?
Ремарка: с Владимиром Барановым, старшим научным сотрудником Института океанологии РАН, я познакомился два года назад на Соловках, где он обеспечивает работу видео— и аудиоаппаратуры, фиксирующей жизнь местной популяции белух. В тот момент он только что закончил монтировать фильм с первой (и пока единственной) видеосъемкой копуляции белух в природе. Честно говоря, я до сих пор не знаю, профессор ли он, но вид имеет совершенно профессорский и говорить об устройстве цивилизации китов и прочих дельфинов может часами. Так что пусть будет «профессор Баранов».
Дельфины и остальные люди
Дельфины в Коктебельском дельфинарии обитают в двух бассейнах — основном, выгнутом дугой и окруженном трибунами, и маленьком, сообщающемся с главным. Есть еще бассейн с котиками, которые время от времени истошно ревут, заглушая шум прибоя.
Прочие животные, в том числе люди, обитают главным образом в подтрибунных помещениях. Здесь и квартира тренера Аллы Азовцевой, куда я попадаю вечером 29 декабря.
Ученые — Александр Агафонов и Владимир Баранов — прибыли тремя днями раньше и сейчас пьют коньяк. Кроме них в комнате присутствуют: Алла (человек), Груша (шпиц), Гриша (тоже шпиц), два больших белых попугая, Яна (американский бульдог), черная карликовая свинья, кошка, питон в одном террариуме и агама в другом. Все это зверье тут же кидается меня любить: шпицы подпрыгивают до груди, попугаи садятся на плечи, Яна трется боком, свинья дружелюбно всхрюкивает.
— Не бойся, — говорит Алла. — У нас тут полный Джеральд Даррелл. Никто не укусит.
— А мы, Леша, пока ты добирался, уже научили Зою главному — нажимать на контакты, — говорит Баранов.
— За три дня?
— Ну да. Знаешь, в чем секрет атомной бомбы? В том, что ее можно было сделать…
— Нет пока.
— Пойдем, удовлетворишь детское любопытство.
Бассейн и трибуны по случаю зимы и ненастья закрыты тентом. Здесь тихо, горит неяркое дежурное освещение, афалины лежат затылками кверху в разных концах водной дуги. «Спят, наверное», — думаю я и тут же вспоминаю, что в нашем понимании дельфины никогда не спят, потому что сон у них однополушарный, что открыл наш ученый Лев Мухаметов. Дельфиний мозг отключает полушария по очереди — говорят, это нужно, чтобы случайно не утонуть во сне…
Последнюю мысль я додумать не успеваю, так как дельфины разом зашевелились и через секунду собрались у помоста, подставляя головы для приветствия и поглаживания. (Меня теперь постоянно спрашивают: на что похож дельфин на ощупь? На дельфина похож — упругий, как резина, чуть теплый, гладкий.)
Зоя
— Алла, а можно сделать так, чтобы она не брызгалась? — просит Баранов (человек и, кажется, профессор), когда Зоя (дельфин), игриво плюхается плашмя в воду и обдает брызгами океанолога с его приборами. — Все готово.
У бортика бассейна стоит психолингвист Агафонов. Он смотрит в окуляр видеокамеры и наговаривает
Алла опускает трубку к воде, Зоя встает на хвост и смотрит на аппаратуру.
Само обучение выглядит довольно просто: Алла нажимает кнопочку в левой руке — под водой из спикера раздается гудок. На короткий звук Зоя должна ответить коротким нажатием, на длинный — длинным. За правильные ответы получает рыбу. Сегодня, на четвертый день эксперимента, разучиваем комбинацию «короткий — длинный». Как и вчера.
— Володя, я решила усложнять задачу. Вижу, ей скучно становится. Давай попробуем комбинацию из трех сигналов… Нет, девочка моя, неправильно.
Тренировка закончена. Агафонов выключает камеру и с гордостью сообщает:
— По моим прикидкам сегодня восемьдесят процентов верных ответов.
В этот момент Алла открывает перегородку, и в бассейне сразу становится тесно: появляются еще два дельфина — Марина и Ваня. Четвертый дельфин Даня, как самый старший и авторитетный — ему около тридцати, — держится особняком и остается в одиночестве плавать в главном бассейне. Остальные — условно — одногодки, им лет по восемь. Условно, потому что только биография Зои известна в деталях: она родилась в неволе. Возраст остальных определяли, например, по износу зубов. А вообще дельфины живут лет по 50–70 (впрочем, мнения зоологов здесь разделяются: некоторые говорят, что по 30, но это вряд ли — очень уж поздно они тогда начинают размножаться, после 10 лет).
Дельфины, прибывшие в бассейн, требуют поиграть с ними в мяч и окончательно вымачивают Баранова.
— Пойдемте вниз, холодно.
— Алла, как вы их различаете? — спрашиваю, пока спускаемся.
— А как вы людей различаете?
— У нас, гм, морды разные.
— И у них разные лица.
Язык
— Сама идея
Джон Лилли пытался обучить дельфинов английскому языку — и получил
— Все разговоры на эту тему начинаются с того, что «это уже сто раз делали, еще в семидесятые годы». А заканчиваются тем, что «ни у кого ничего не получилось», — вмешивается обсохший Баранов. — И вообще Саша немного не с того начал. Изначально мы плясали вот от чего: Саша высказал гипотезу, поражающую своей красотой и элегантностью — что дельфиний язык пошел от эхолокационных сигналов, которыми они прозванивают акваторию. Они излучают высокочастотные ультразвуковые сигналы и в ответ за счет доплеровского смещения получают эхо более низкой частоты, которую мы, люди, уже можем слышать. Косяк рыбы — один звуковой образ, рыбацкая сеть — другой. Дельфин сплавал на разведку, прозвонил косяк рыбы, получил эхо. Вернулся к своим и это эхо повторил.
— Да, много раз.
— Но тогда наш начальник, — продолжает Баранов, — наш вредный профессор, сказал: «Теория красивая, но ее никогда не смогут подтвердить или опровергнуть». Тут уже меня взяло: «Как это не сможем?!» Для начала нужно показать, что дельфин может повторить сигнал. А что может быть проще, чем сигнал азбуки Морзе? То есть я придумал перевести все это в дискретную форму, чтобы не было сомнений, повторил он сигнал или нет. А в сентябре я был здесь на отдыхе, зашел в дельфинарий, познакомился с Аллой. И вот мы приехали.
— Я не понял, у вас командировка или?.. — спрашиваю я, глядя на двух немолодых уже ученых, подозрительно легких на подъем, идеи и реализацию этих идей.
— Да какая командировка! Так приехали.
— Ну а что даст повторение сигнала? Попугай ведь тоже повторяет.
— То, что мы пытаемся здесь делать, — пилотный эксперимент, — говорит Агафонов. — Наша задача — выяснить, может ли дельфин воспроизводить последовательность длинных и коротких сигналов. Следующая задача — узнать, насколько афалина умеет абстрагироваться. То есть вне зависимости от того, чем подается сигнал — зуммером, спикером или вообще светом, — дельфин должен понимать, что важен не способ подачи сигналов, а лишь их последовательность. Зуммер уже попробовали — вроде бы понимает… Затем хотелось бы этими комбинациями обозначить привычные дельфину предметы и действия. Допустим, «принеси мяч». И потом посмотреть, может ли дельфин сам
— А чем это будет отличаться от того, что есть сейчас? Ведь дельфина и так обучают
— Можно пофантазировать и предложить ему сделать
— Сейчас
— Немного.
— Леша, я ведь тебе про акустические иероглифы рассказывал! — вмешивается Баранов. — Мы это называем акустическим иероглифом. Это не выстроенные
— А речь будет похожа на комиксы Бидструпа, — говорит Агафонов, — в нескольких картинках рассказывается целая история. Только здесь картинки звуковые.
Абстракции
— До середины прошлого века считалось, что элементарная рассудочная деятельность есть у всех животных, а абстрактное мышление — только у человека. Затем был поставлен следующий эксперимент, — рассказывает Баранов, — берется тазик с водой, в нем две вертикальные стенки. На одной из них балкон, на противоположной три дверцы. Две черных и одна белая. Причем белая открыта, а черные закрыты.
Балкон постепенно вдвигался в стенку, и крысе нужно было
— Это чисто абстрактное мышление, которого, как считалось раньше, у животных нет. Сколько времени у меня ушло, только чтобы объяснить этот эксперимент! А крыса решает задачу на раз. Притом что у грызунов гладкая кора головного мозга и ни одной извилины. Другие животные решают эту задачу еще быстрее, — говорит Баранов, поглядывая в сторону бассейна.
— Тогда давайте поставим противоположную задачу, — предлагает Агафонов. — Пусть Зойка отвечает на короткий сигнал длинным, а на длинный коротким.
— И мы получим первого в мире
Алла
Три дельфина (исключая Зою), выстроившись в затылок друг другу, с криком исполняют поклоны в большом бассейне — Алла вместе с тренером Димой проводит дежурную тренировку.
Алла для меня человек загадочный. Сначала я даже не мог определить ее возраст — то ли чуть за тридцать, то ли пятьдесят. Остановился на тридцати семи и, как потом выяснилось, промахнулся лет на десять в меньшую сторону. Алла — тренер и соучредитель этого нового дельфинария, помимо того у нее двое детей, куча животных — членов семьи, коих она иначе как людьми не называет, — и множество знакомых,
которых признает людьми не только она. Еще у Аллы катер, коллекция попугаев и так далее.
— Алла, зачем тебе эта наука? — спрашиваю я, устроившись на диване и стараясь не подставлять попугаю дужки очков: один раз он их уже погрыз.
— Давай с начала, да?
Алла Азовцева, девочка из каменных джунглей, жила в Риге, ни одного дельфинария в жизни не видела. Но очень любила животных, а животные — ее. Она ходила в зоопарк, была юннаткой, ей доверяли убирать у оленей. И вот когда девочка закончила школу и готовилась поступать в университет, она вдруг задумалась: «А чего я хочу?» И поняла: работать с дельфинами. И решила устроиться туда, где много людей, связанных с животными. Устроилась в цирк, готовила лошадей для выступлений. Шесть лет. А потом…
— Мне дали телефон Льва Мухаметова (это тот самый ученый, который открыл однополушарный сон у дельфинов. — «РР») из Утришского дельфинария. Я позвонила. Ответ был такой: «Ой, девочка, какие дельфины! Может, на лето, временно, поварихой…» Я немедленно уволилась.
Она работала поварихой до тех пор, пока в дельфинарий не привезли двух белух. С белухами тогда тренеры не работали: считалось, что эти крупные животные неповоротливы и для представлений не годятся. Белух привезли осенью, когда почти все сотрудники дельфинария разъехались.
— Я поняла, что это мой шанс. И стала их учить по своему разумению. За три месяца выучила нескольким трюкам, и когда Лев приехал, он был в шоке:
И она стала одним из лучших тренеров, сделала лучшую программу. Но настал момент, когда ей стало скучно: ведь мечта была не просто дрессировать животных, а найти с ними общий язык.
— Я поняла, что сам дельфин для меня как станок, на котором зарабатываются деньги. А того общения, о котором я мечтала в детстве, нет. У меня начался кризис.
Ей казалось, что ничего настоящего не осталось: все поверхностное, фальшивое. И совершенно случайно прошлой осенью к ней в дельфинарий зашел Володя Баранов и дал красивую идею.
— Знаешь, мне очень не нравится, когда говорят, что если дельфины не строят городов, то они глупые. У них своя цивилизация, свой мир.
— А можно будет расспросить об этом дельфинов? После того как их научат говорить?
— А с каждым ли человеком, владеющим русским языком, можно поговорить? В общем, чтобы поговорить о картине мира… Я так далеко не мыслю. Мне хочется узнать, что они чувствуют. Конкретно. Приятно — неприятно, это люблю — это не люблю. Я чувствами живу…
Инопланетяне
— В электричестве все поломки делятся на два типа: есть контакт в ненужном месте и нет контакта в нужном месте, — говорит Александр, глядя, как Баранов пытается устранить неисправность в оборудовании перед началом тренировки.
Дельфин ждет, Алла ждет, мы тоже ждем. Предпоследний день двухнедельной авантюрной командировки ученых.
— Вот поэтому я и говорю: нужно
Разговор на самом деле идет о серьезных вещах: как Алла будет учить Зою после того, как океанологи уедут. После небольшого мозгового штурма принимается предложение Баранова сигналить фонариком и зуммером, а ответ получать только светом. К моему удивлению, Зоя спокойно выполняет нужное. Головастая все же!
— Вот мы и показали, что дельфин мыслит абстрактно и реагирует только на длительность сигнала, независимо от способа подачи — спикер, зуммер или вообще фонарик, — говорит Агафонов.
— Вы это еще не показали, — возражаю я. — Вот когда Аллу из эксперимента уберем, тогда ясно станет. А так, может, она мимикой своим дельфинам помогает.
— Таргет нужно привязать, чтобы не Алла его в руках держала. Но сначала научить нужно.
— Тогда можно считать, что Зоя просто мысли читает.
Мы спускаемся под трибуны, и Саша садится расписывать план действий для Аллы на зиму и начало весны. Алла, как обычно, не сидит, а варит кофе.
— Знаешь, — вдруг говорит она. — Если бы не было бортиков, которые Зоя физически не может преодолеть, она была бы здесь с нами. Потому что ей очень интересно.
К практике нас возвращает Агафонов, написавший на листочке бумаги, какие слова Зоя должна выучить в первую очередь:
— Какой бы разум ни был, должна быть разница между предметом и действием. Вот четыре предмета и четыре действия. Дальше уже можно комбинировать: принеси мяч, положи обруч…
— Думаю, этим словам я ее очень быстро обучу.
— А слово «я»? — пытаюсь и я внести посильный вклад в науку.
— Леш, давай от простого к сложному. Когда я увижу, что Зойка «въезжает», тогда и будем усложнять. Но этим словам, думаю, к маю научу.
На листочке в клеточку Агафонов обозначил первые слова:
Мяч большой .
Мяч маленький ..
Обруч …
Серф ….
Кинуть –
Принести – –
Крутить – – –
Положить на борт – – – –
Меньше чем через две недели после того, как Зоя впервые увидела ту самую трубку с контактами на конце, она уже может повторять комбинации из четырех сигналов в любой последовательности. И ее действительно не смущает способ подачи сигнала. В планах ученых, кстати, совсем отказаться от аппаратуры. Дельфину труднее нажимать на пищалку, чем подавать звуковой сигнал самому, потому что у афалин нет инструментальной деятельности. Исследователи рассчитывают постепенно уменьшать громкость, пока до дельфина не дойдет, что он может отвечать и своим голосом. А они существа сообразительные.
— Знаешь, зачем все это нужно в практическом смысле? — подытожил Баранов. — Когда прилетят инопланетяне, к кому они обратятся? К нам с тобой. Потому что ни у кого такого опыта больше нет.
Накануне отъезда часов в десять вечера я вышел из гостевой комнаты дельфинария наружу покурить. За пластиковой дверью, ведущей к бассейнам, горело дежурное освещение, я заглянул туда и увидел следующую картину: Зоя, Марина и Ваня (я уже научился узнавать их по лицам) втроем играли в мяч. Причем, судя по всему, давно и с удовольствием. Без людей.
P.S.
Когда этот материал готовился к печати, из Коктебеля пришло сообщение от Аллы, продолжающей обучать дельфина Зою: «А мы с Зойчиком воюем — сначала все шло чудесно, а потом она сбилась, запуталась, засомневалась, потеряла веру в себя (как это знакомо!). В общем, за пару дней мы скатились к нулю — теперь восстанавливаю ее веру в себя. Поддержи
Фотографии: Сергей Каптилкин для «РР»