Поиск по сайту




Пишите нам: info@ethology.ru

Follow etholog on Twitter

Система Orphus

Новости
Библиотека
Видео
Разное
Кросс-культурный метод
Старые форумы
Рекомендуем
Не в тему

Все | Индивидуальное поведение | Общественное поведение | Общие теоретические основы этологии | Половое поведение


список статей


От Фрейда к Дарреллу
В.А. Скобеева
Обсуждение [0]

Источник: Скобеева В. От Фрейда к Дарреллу // Знание-Сила, 2006, №1. – С.113-118

 

От редакции: Мы бы не стали обращать внимание читателей на эту статью, если бы не два «но». Во-первых, в этой работе под «научным соусом» подается псевдонаучный материал. И все бы ничего, если бы подобного рода вещи печатались где-нибудь в рубрике «Биологи шутят». Второе «но» - статья опубликована не где-нибудь, а в хорошо известном всем, издающимся уже 80 лет, журнале «Знание-Сила». Увы, вынуждены констатировать, что человек, берущийся критиковать гуманитарное знание, от этого знания очень далек: от банальных ошибок в терминологии (слово «тренинг» пишется с одной «н»), до незнания литературы («спор» о наличии у психологов ссылок на «черты поведения, роднящие человека и обезьян» просто лишен основания), что для человека пишущего совершенно неприемлемо. Вместе с эпатирующей манерой писать создается довольно странное впечатление. Критике этой статьи посвящена работа Екатерины Павловой, сотрудницы научно-исследовательского отдела московского зоопарка.

 Никита Кочетков

 

 

В конце 70-х годов в нашем журнале была напечатана серия статей В.Р. Дольника – зоолога, орнитолога, специалиста по биоэнергетике позво­ночных. Но статьи эти рассказывали не о птицах – о людях, о нас самих. Дольник подошел к анализу поведения человека с профессиональной точки зрения, только профессия его не имела ничего общего с науками о человеке – психологией, педагогикой, антропологией. Часто говорят: «Со стороны виднее». Именно это и произошло, Дольник увидел нас со стороны. Со стороны ученого, изуча­ющего живую природу.

В любой биологической научной статье есть раздел: «Материалы и методы». Материалом для обобщений и наблюдений Дольника стал человек, метод был использован сравнительный. Сравнительный метод в этологии позволяет достичь многого: часто бывает так, что у близких видов про­граммы поведения похожи, но у одно­го вида они могут быть представлены слабее, или фрагментарно, тогда как у другого – образовывать целую законченную картину. Увидев такое пове­денческое сходство между видами, мы получаем дополнительную информа­цию как об их родстве, так и о происхождении каких-либо поведенческих актов.

Все хорошо. Пока речь идет, к при­меру, об осах, никто не возражает. Ди­скуссия имеет чисто академический характер, вопросы филогении ос слу­жат предметом пристального интере­са все-таки специалистов по осам, сколько бы осы ни кусали всех осталь­ных. Другое дело – человек. Сми­риться с его происхождением от обезьяноподобных предков как было нелегко в конце XIX века, так до сих пор и не стало проще для среднего че­ловека. Великие умы – дело другое, Томас Гексли еще в 1873 году выиграл у архиепископа Кентерберийского диспут на эту тему.

Нынче актуальность этого вопроса понизилась. Современные техники разотождествления со своим эго зна­комы нынче многим жителям боль­ших городов, если не посещающим психологические треннинги, то хотя бы проводящим в метро каждый день по часу и больше. При такой жизни вопросы родства значат гораздо мень­ше, чем раньше, тем более такого дальнего, как обезьяна. Социальной рекламы «позвони предкам» на ули­цах все же пока нет.

Образовался, в общем-то, вакуум. Представители наук о человеке хоть и вынуждены были в школе изучить во­прос происхождения человека, близ­ко к сердцу его не приняли. Попро­буйте найти в работе психолога, куль­туролога, не говоря уже педагога, ссылку на черты поведения, родня­щие человека и обезьян. Найдете – сразу пишите в редакцию, а лучше звоните – обговорим размер денежного приза, автор этой статьи публич­но обязуется выплатить. Я даже не пи­шу про первые 5 человек – и на одно­го не надеюсь. (На всякий случай: предложение действительно в течение месяца со дня выхода номера.)

Представители гуманитарного знания действуют в библейской пара­дигме создания человека Богом, авто­ру не известно только, осознанно или нет. В самом деле, библейская исто­рия рисует человека поначалу милаш­кой, наделенной одной полезной про­граммой – послушанием Господу. Потом, как мы знаем, обнаружилась еще одна – любопытство, причем только у одного пола. Вторая эта про­грамма после изгнания из Рая соста­вила первородный грех. Все.

Никакой связи с безгрешными из­начально зверями у человека нет. Вся его история начинается с его творе­ния, а земные деяния – с изгнания. Изнутри этой парадигмы абсолютно логично сравнивать развитые народы с примитивными племенами, а этих последних – друг с другом. Исследо­вать мифы, производить анализ тек­стов – получаемые знания корректны и применимы внутри парадигмы. Проблемы начинаются при попытке перевести добытые сведения в прак­тическую плоскость – выяснить, на­пример, истоки человеческой морали. Довольно быстро установив, что мо­раль в каждом обществе своя, иссле­дователь ни к чему не придет – поче­му все же общие черты есть и именно такие. Иммануила Канта совсем не зря удивлял моральный закон в нем – идеалисту, мерящему все по себе, должно быть интересно происхожде­ние линейки.

Неудивительно отсутствие интере­са к вопросам происхождения челове­ка у гуманитариев. Анализ текста, в конце концов, не требует ничего, кро­ме анализатора и текста.

Одна из работ Дольника называ­ется: «Прогулки по запретным садам гуманитариев». Надо сказать, искон­ные обитатели садов вторжения не за­метили – подобно уэлсовским элоям, вели утонченный образ жизни, и на­шествие морлоков не нашло отраже­ния в их трудах. Заметили книгу Доль­ника «Непослушное дитя биосферы» совсем другие люди – молодежь и техническая интеллигенция.

Всякому программисту ясно, что на машине должен стоять софт. Ну, если мы хотим, чтобы она работала. И вот нам говорят, что человек произо­шел от обезьяны. Отлично. Был же у обезьяны софт – работала же она как-то. Можно прийти в зоопарк – и посейчас работает. Значит, был. До­говорились. Человек произошел от обезьяны.

А софт ему, значит, Бог новый на­писал – не поленился? Просто ваще новый – гмм... Скорее похоже на но­вую версию старой системы, да еще и бета-версию всучили – то там сбоит, то здесь глючит, одних патчей сколько – Библия до сих пор, говорят, лежит в американских отелях на прикроват­ном столике.

Если все-таки не Бог – новый софт, значит природа что-нибудь в за­начке имела. Ну не мог же человек, свежепроизошедший от обезьяны, никаких врожденных программ не иметь. Он бы умер, чем закрыл бы и нынешнюю дискуссию в зародыше. Раз он жил, и мы предполагаем его происхождение от предков, сходных с обезьянами, видимо, и программы у него от них. Или получается, что че­ловек произошел от обезьяны, а пове­дение его от кого? От Билла Гейтса, что ли? Я лучше от обезьяны...

И вот такая простая идея первый раз появилась в статье Дольника на страницах нашего журнала. Ничего удивительного, кстати, в этом нет. Ви­ктор Рафаэльевич – специалист как раз по врожденным программам. Вро­жденные программы есть у всех жи­вотных. Дольник изучал птиц на Куршской косе. Большой коллектив ученых исследовал жизненные циклы воробьиных птиц, особенно миграци­онное поведение. Выяснилось много разных вещей. Оказалось, например, что миграция – это не одна програм­ма, заставляющая птицу подняться в воздух и лететь куда надо. Миграци­онное поведение – это целый комп­лекс врожденных программ, и начи­нает он свою работу с достижения птицей особого – миграционного – состояния. В этом состоянии у птицы меняется даже обмен веществ, от уг­леводного обмена птица переходит к жировому. Дневные птицы переходят на ночной ритм активности. Меняют­ся социальные взаимодействия. И все эти изменения вызываются врожден­ными программами.

Происходит каскадное включение программ.

Новое состояние обмена веществ требует выхода, даже если внешние условия изменились. На птицах, на­ходящихся в миграционном состоя­нии, проводили опыты – помещали их в клетку и измеряли энергозатраты. Птицы в клетке затрачивали ровно столько же энергии, сколько их соро­дичи на свободе – просто лететь они не могли и беспорядочно прыгали по клетке.

Кстати, человек – не исключение. Зайди, читатель, в школу на перемену - там детеныши приматов тратят за 15 минут всю ту энергию, которая у них отведена на час. На середину ко­ридора лучше не выходить – ведь 45 минут детеныши сидели и энергию почти не тратили...

Раз человек является биологиче­ским видом, у него должны быть и врожденные программы. Механизмы, лежащие в основе работы врожден­ных программ – универсальны, дей­ствуют как в птицах, так и в млекопи­тающих. Так или примерно так рассу­ждал и Виктор Рафаэльевич с колле­гами. Рассуждали они не на страницах научной печати, а за столом – в боль­шом Рыцарском зале биостанции. Из остатков алюминия, идущего на коль­ца для птиц, был сооружен рыцарь в доспехах. Зал оформлен самими сот­рудниками в средневековом стиле – получилось неформальное общее пространство. Именно здесь и звуча­ли крамольные, неклассические сооб­ражения о наличии у человека врож­денных программ. Первоначально это были досужие разговоры – досужие разговоры профессионалов. Так бы они и остались «трепом для своих», не появись на станции сотрудники жур­нала «Знание – сила» Татьяна Чехов­ская и Всеволод Ревич. Именно они уговорили Дольника записать свои соображения как серию журнальных статей.

Без преувеличения можно сказать, что статьи, а впоследствии выросшая из них книга «Непослушное дитя био­сферы», произвели эффект разорвав­шейся бомбы. Дедушка Фрейд объяс­нил людям про либидо и Эдипов ком­плекс – вскрыл сексуальную подоп­леку многих форм человеческого по­ведения. Дольник пошел гораздо дальше – показал людям их врожден­ные программы, общие с животными предками. В частности, он первый вслух определил в широкой печати экологическую нишу человека и его предков – собиратель.

«Мы все собираем, отдаваясь ин­стинкту, голосу предков человека, ибо гоминиды начали свой путь на земле, имея единственную экологическую нишу – нишу собирателя. И сейчас еще в дебрях Амазонки, в пустынях Австралии и Южной Африки, на ост­ровах Океании существуют племена собирателей. Но дело даже не в этом: любой биолог, которому обрисуют су­щество, подобное нашему предку, еще не владеющему орудиями, подтвер­дит, что оно предназначено для ниши собирателя».

Дольник аргументировал свою точку зрения:

«Многим видам животных, напри­мер травоядным, пища дается даром, она вокруг. Первобытный человек не умел быстро бегать, не был наделен ни острыми когтями, ни мощными зубами, ни желудком, способным пе­реваривать траву, листья и ветки. Пи­щевые ресурсы человека всегда были ограничены, голод – постоянный его спутник. Чтобы прокормиться охо­той, он был еще очень слаб. Это потом он сам изобретет орудия нападения, которых лишила его природа. Не­большие стада – два-три десятка – ранних гоминид, полулюдей, еще да­же и неумелых, бродили по саванне, вблизи водоемов и рек. Дохлая рыба, объедки со стола хищников, моллю­ски, почки, побеги, ягоды, орехи, чер­ви, насекомые, пресмыкающиеся, из­редка попавшиеся или убитые палкой зверьки, птицы, яйца – вот меню со­бирателя. Немногое из этого странно­го набора используется в современной кухне. Но наша склонность лакомить­ся продуктами с острыми запахами – с тех времен».

Происходить от собирателя совсем не позорно, считает Дольник. Ведь собиратель поневоле умнеет, иначе ничего не найдет.

«Наши предки были беднее других животных с готовыми программами именно потому, что рождались они с необходимостью учиться действовать в нестандартных ситуациях. По этой причине и стал быстро развиваться мозг антропоидов. Но отдельными блоками программами-инстинктами они не были обделены. Множество инстинктов, которые унаследовал че­ловек, не только не успели разру­шиться, более того, они не исчезнут никогда. Потому что они нужны, по­тому что они по-прежнему служат, со­ставляя фундамент рассудочной дея­тельности. Она развивалась не на пустом месте, а от врожденных программ.

И инстинкт собирателя, содержа­щий в себе стремление искать, разли­чать, классифицировать, учиться, на­граждающий нас за правильное при­менение программы радостью удовле­творения, этот инстинкт проявляется не только в атавизмах – сборе даров природы. Он, например, – и в азарте коллекционера марок и этикеток».

К нынешнему времени понимание неумолимости инстинкта собиратель­ства докатилось даже до женских жур­налов. Недавно автор читал статью в журнале «Космополитен», призываю­щую девушек терпимо относиться к собирательству как хобби бойфренда. Главный резон у автора был совер­шенно справедливый: бойфренда не переделаешь. При виде недостающего элемента коллекции – скажем, ред­кой пивной банки – мужчина теряет рассудок и тащит приобретение в дом. С точки зрения его герлфренд, в доме и так есть пустые пивные банки – штук так 2000. Мужчина рассуждает совсем не так, а вернее, никак. Им владеет врожденная программа. Бед­ной девушке предлагалось два выхода: или постараться выделить для коллек­ции отдельное помещение, не допус­тив ее расползания по всему дому, или бросить бойфренда вместе с его кол­лекцией. Другой может оказаться бо­лее вменяемым.

Также очень верная мысль. У од­них особей врожденные программы поведения реализуются с большей четкостью и неумолимостью, у других с меньшей. Есть генетическая состав­ляющая и в собирательском поведе­нии. Другое дело, что, как пишет тот же самый Дольник, самка часто пред­почитает самца, наиболее точно воспроизводящего видовую программу поведения. «...Самцы кузнечиков по­ют, чтобы привлечь самок, а те идут на их песню и (при возможности выбо­ра) предпочитают поющего громче, чаще и точнее воспроизводящего видовую песню и что точно так же привлекают пением самок соловьи, а сам­ки тоже предпочитают громче, чаще точнее поющего». Предпочитает как более здорового. Так что еще неиз­вестно, у кого здесь проблемы с го­ловой.

Методы сравнительной этологии, однако, не дадут девушке пропасть совсем. Надо просто вспомнить, что кроме инстинкта собирательства, у человека есть еще половое поведение! И если девушка молодому человеку интересна, он мог бы и обратить на нее большее внимание, чем на свои пивные банки. Процитируем статью Дольника «О брачных отношениях»  («3-С» №7 за 1989 год).

«Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием, доминанты, обращенной только на эту особь. Доминанта преувеличивает в субъективном восприятии привлекательные качества избранника и умаляет его недостатки. Она необхо­дима, чтобы превратить выбранную особь из одной, из нескольких возможных в единственно возможную.  Без «ослепляющего» действия доми­нанты животное колебалось бы в выборе, ибо оно далеко не всегда может встретить   партнера,   отвечающего идеалу. Человек называет эту доминанту влюбленностью, и ее ослепляю­щее действие хорошо известно, осо­бенно когда мы наблюдаем его не на себе».

Так что за любителя банок дер­жаться всеми руками не стоит. Он, ко­нечно, не клинический псих. У него просто доминанта не образовалась, и банки ему дороже избранницы.

Другая актуальная тема женских журналов – девушки, вступающие в отношения с женатым мужчиной. Психологи утверждают, что девушки просто сами не могут оценить мужчи­ну, поэтому выбирают того, которого уже выбрала другая. Дольник же гово­рит нам, что и в таком поведении есть смысл.

«Известен и такой вариант: неко­торые самки выбирают занятого сам­ца, хотя рядом есть и холостые, и уст­раиваются на краю его участка, самец их оплодотворяет, но о потомстве не заботится, все делает одна самка. Кольцевание зябликов на Куршской косе показало, что самцы с двумя сам­ками – элитные как по своим качест­вам, так и по качествам своих участ­ков. Следовательно, и у моногамных видов самки могут вести отбор генов самцов по элитным признакам».

Неизвестно, читали ли авторы ста­тей в женских журналах книгу «Не­послушное дитя биосферы», журнал «Знание – сила» или черпают идеи прямо из ноосферы. Это дела не ме­няет – в любом случае положил их ту­да именно он, Дольник. Точно мы мо­жем быть уверены в том, что его кни­гу читают школьники. В Московском университете студенты, поступающие на кафедру зоологии позвоночных, на вопрос, что вы читали о поведении животных, отвечают: Дольника. И та­кая же картина в Петербургском уни­верситете, и по всей стране. Если в 60-х годах читали Акимушкина, Спангенберга, в 80-х – Даррелла, Ло­ренца, то сейчас – Дольника и Фарли Моуэта. У нас появился свой, оте­чественный автор, да еще и пишущий про нас – людей. Это, пожалуй, главный итог прошедших лет.


2006:02:21
Обсуждение [0]