Поиск по сайту




Пишите нам: info@ethology.ru

Follow etholog on Twitter

Система Orphus

Новости
Библиотека
Видео
Разное
Кросс-культурный метод
Старые форумы
Рекомендуем
Не в тему

Все | Индивидуальное поведение | Общественное поведение | Общие теоретические основы этологии | Половое поведение


список статей


Дерзкие и красивые
Р. Ганжа
Обсуждение [0]

Опыт журналиста Ричарда Конниффа уникален. В течение последних двадцати лет он писал а) о мире животных и растений для таких журналов, как "National Geographic" и "Smithsonian", б) о мире богатых и знаменитых, точнее, об их жилищах и прочих местах обитания, для издания "Architectural Digest". Все эти годы идея подобной книги висела в воздухе где-то перед самым кончиком носа Ричарда:

"Беседа за бокалом шампанского с Ричардом Брэнсоном в частном клубе в Кенсингтоне могла смениться плаваньем по кишащей пираньями перуанской Амазонке, а сразу после того как во дворце Бленем мне давал интервью лорд Джон Джордж Вандербильт Генри Спенсер-Черчилль, одиннадцатый герцог Мальборо, я садился на самолет, летящий в Ботсвану, чтобы в дельте реки Окованго попасть на прием к благородному бабуину по кличке Пауэр. Трудно сказать, какой из этих миров опаснее, однако нельзя было не заметить определенного сходства, путешествуя между ними" (с. 12).

Ричард допускает, что аналогия такого рода может показаться кому-то возмутительной и оскорбительной, но, с другой стороны, сами богатые сравнивают свое поведение с поведением животных, как правило, крупных хищников, так часто и настойчиво, что это "свидетельствует об их страстном желании постичь собственное место в мире природы" (с. 14).

Разумеется, генетически богатые устроены так же, как и простые смертные. Однако зоологам хорошо известно, что особи со схожим генетическим строением ведут себя неодинаково при разном доступе к ресурсам.

"Дайте ревуну больше пищи и более высокий статус, и он станет чаще заниматься сексом. Дайте сумчатой крысе много полных мусорных баков, и вскоре она начнет производить на свет больше самцов, чем самок" (с. 16).

Исследования последних десятилетий - продолжительные полевые наблюдения за популяциями диких животных, открытия в области генетики - сделали очевидным тот факт, что "люди и животные - это часть биологического континуума" (с. 19), и породили новую отрасль знания - эволюционную психологию. Коннифф использует данные этой науки в той мере, в какой они не противоречат здравому смыслу и могут послужить задаче развлечения читателя. Ричард относится к своему предмету иронично-благожелательно, ведь, в конце концов,

"все мы, скорее всего, произошли от богатых... В терминах дарвинизма следует говорить, что мы произошли от доминантных особей, выгодно использовавших свой общественный статус в репродуктивных целях" (с. 24).

Стремление групп людей разделяться на обособленные социальные единицы, напоминающие биологические виды, и создавать барьеры между собой и другими группами является частью процесса, который Конрад Лоренц назвал "культурным псевдовидообразованием". Любопытно, что

"Лоренц, принадлежавший по рождению к привилегированному слою, фактически говорил о псевдовидообразовании на языке представителя высшего класса: "Когда я встречаю человека со слегка снобистским гнусавым выговором выпускника Шоттен-гимназии в Вене, у меня возникает необъяснимое расположение к нему, более того, я почему-то склонен ему доверять..."" (с. 54).

То, что чужаку практически невозможно попасть в узкий круг богачей, или что богатые живут дольше бедняков, известно и так. Гораздо интереснее то, что, оказывается, по последним данным приматологов, общество - это вовсе не "особая надприродная реальность" и не "обособившаяся от природы часть материального мира, представляющая собой исторически развивающуюся форму жизнедеятельности людей", как почему-то до сих пор считают философы. Иначе говоря, определение человека как "общественного" или "политического" животного будет вопиюще широким. Фактически главное впечатление человека, проведшего несколько часов среди приматов, связано с тем, как сильно их поведение похоже на наше. Та часть нашего наследия, которая заставляет нас стремиться к более высокому статусу, злословить об одних и льстить другим, сплетничать, создавать коалиции и укреплять семейные связи, отчетливо проявляется всякий раз, когда встречаются две или три обезьяны.

"Общественная жизнь - это та широкая сфера, в которой специализируются приматы, и то, что объединяет нас" (с. 84).

Таким образом, мы обладали социальным умом, охотились за статусом и делали карьеру миллионы лет до того, как стали людьми. "Мы готовились стать богатыми, еще когда цеплялись хвостами за ветки" (с. 85). Более того, по некоторым данным, социальные отношения для приматов гораздо важнее, чем пища или секс, а ведь именно эти два фактора традиционно считаются определяющими в борьбе за выживание.

Чтобы показать, что дарвинизм допускает гораздо более тонкие трактовки, Ричард первым делом обращается к феномену пиров.

"Антропологи считают пиры важным средством, с помощью которого социальная элита традиционно утверждала собственный статус и выполняла общественные обязательства. Согласно этой теории, вечеринки или пиры соревновательного характера даже могли быть ведущей силой в становлении класса богатых вообще" (с. 97).

По мнению археолога Брайена Хейдена, земледелие изобрели именно богатые, потому что ими двигало стремление найти нечто такое, что сделало бы пир щедрым, разнообразным и необычным, повысить таким образом свой статус и, как следствие, шансы на репродуктивный успех. Хейден отмечает, что первые культурные растения содержали одурманивающие вещества, были деликатесами или, как бутылочная тыква, использовались в качестве праздничной утвари. И только потом люди нашли практическое применение всем этим "излишествам". Научившись варить пиво из окультуренной пшеницы, они научились также молоть из нее муку.

"Вот так, в подпитии, мы и наткнулись на сельскохозяйственный образ жизни" (с. 110).

Эта модель введения новшеств действует до сих пор. Богатые и сегодня являются двигателями науки и прогресса, они делают нашу жизнь интереснее и разнообразнее, и все это для того, чтобы укрепить свой социальный статус, вызвать зависть и подражание, получить контроль над обществом.

В узкие рамки "традиционного" дарвинизма не вписывается и другое явление, широко распространенное в мире животных. Речь идет об "альтруизме", а применительно к богачам - о благотворительности. Это когда, например, альфа-самец группы арабских говорушек угощает бета-самца, явно вопреки его желанию, толстой и сочной личинкой жука. Причем если бета-самец пожелает сделать ответный дар, он нанесет альфа-самцу тяжелейшее оскорбление. На самом деле "альтруисты" ведут себя вполне по-дарвинистски: помимо прочего, благотворительный акт устрашает потенциальных соперников, особенно если они знают, что не смогут повторить его. Он помогает подтвердить доминантный статус донора, а более высокий статус обычно означает более широкий выбор партнеров. Таким образом, благотворительность не ослабляет генетическую приспособляемость, а усиливает ее. Поэтому альтруизм проходит жесткий отбор эволюции и процветает. Более того, чем выше вы находитесь на эволюционной лестнице, тем эффективнее будет "мягкий", манипулятивный стиль доминирования по сравнению с прямой агрессией.

То, что доминирование не тождественно физической агрессии, доказывают и биохимические исследования. Так, тестостерон долгое время считался "гормоном агрессии". Однако анализы показали, что физически агрессивные мужчины имеют более низкий уровень тестостерона, они также менее успешны в жизни и в сексе.

"Повышенный уровень тестостерона был связан вовсе не с агрессией, а с социальным успехом, то есть с доминированием" (с. 136).

Доказано также, что у доминантных особей выше уровень серотонина, а ведь это вещество, которое "делает человека более расслабленным и уверенным в себе" (с. 216). Кроме того, у богатых и социально успешных наблюдается характерная динамика уровня гидрокортизона: с возникновением опасности он растет, а затем быстро спадает до сравнительно низкого значения. У подчиненных людей картина, как правило, обратная: хронически высокий в состоянии покоя, уровень гидрокортизона не сильно возрастает, когда это необходимо. Такие люди постоянно находятся в состоянии стресса и неспособны справиться с настоящей опасностью.

"Хронически высокий уровень гидрокортизона может иметь серьезные физиологические последствия, включая гипертонию, летаргию, депрессию и потерю мышечной массы (богатые здоровеют, бедные слабеют)" (с. 221).

К тому же этот гормон способствует накоплению брюшного жира.

Далее Коннифф разбирает феномен, необъяснимый с точки зрения "классического" дарвинизма. Это феномен демонстративного, подчас смертельно опасного поведения, которое так обожают богачи и прочие представители фауны. Почему они делают это? Ответ на свой вопрос Ричард находит у Амоца Захави. Захави - орнитолог, проведший многие годы на израильско-иорданской границе, изучая арабских говорушек. Он известен главным образом своей амбициозной и весьма противоречивой теорией - принципом гандикапа. Этот принцип гласит, что животные и люди преуспевают не вопреки своему рискованному и эксцентричному поведению, а благодаря ему. Подобное поведение есть своего рода реклама, доказывающая, как мы состоятельны, здоровы, бесстрашны. А так как мир - это циничное место, где сложно кого-либо удивить, нам приходится вкладывать в свою рекламу существенные ресурсы (иначе говоря - назначать себе гандикап), чтобы реклама была убедительной.

Ричард не скрывает своего восхищения бесстрашным ученым, ведущим свои исследования среди минных полей. (И что такого особенного в этих арабских говорушках?) Теория Захави, впервые опубликованная в 1970 году, сама стала воплощением принципа гандикапа. Она была далека от математической строгости, строилась исключительно на наблюдениях и интуиции и допускала формулировки типа "некоторые вещи хороши настолько, насколько они плохи". Биологи приняли эту теорию в штыки, посчитав ее "ужасно самоуверенной". Однако вскоре начали накапливаться факты, подтверждающие принцип гандикапа, а оксфордский биолог Алан Графен построил математическую модель, обосновывающую эволюционную значимость безумной идеи Амоца Захави.

В "классическом" дарвинизме есть одно, казалось бы, неустранимое противоречие. Оно заключается в том, что особи, сильнее других привлекающие представителей противоположного пола, теоретически, должны неизбежно проигрывать в борьбе за выживание, потому что они слишком заметны и слишком рискуют. Получается, самки выбирают самцов за те качества, которые мешают выживанию.

На самом деле никакого противоречия здесь нет. Ведь если самец с сильно выраженным гандикапом сумел дожить до детородного возраста, это свидетельствует о его силе, уме и ловкости. Поэтому самки и используют гандикап как критерий для выбора наилучшего самца. Кроме того, если учесть, что гандикап отца проявляется в сыновьях пропорционально их собственным физическим способностям, то есть представляет собой преимущество, которое никогда не превращается в недостаток, становится ясно, что "со временем принцип гандикапа должен привести к росту рождаемости. Таким образом, инстинктивная склонность к рискованному демонстративному поведению и восприимчивость к нему должны распространяться среди особей вида" (с. 254). Итак, богатый, дерзкий и красивый жених открывает будущей супруге не только неограниченные финансовые, - а, как правило, гандикапом богачей является расточительное потребление, - но и неограниченные репродуктивные перспективы.

Можно сказать без преувеличения, что книга Ричарда Конниффа готовит читателю массу чудных открытий. "Гипотеза саванны" (с. 346 - 352) или "порог полигинии" (с. 387 и далее) не оставят равнодушным ни одного любителя классического английского пейзажа или любителя плотских утех. Благодаря легкому перу Ричарда вы узнаете такое, о чем обычно молчат на школьных уроках биологии. Уверен, даже если вам сухим канцелярским языком объяснили суть близкородственного скрещивания и ассортативного спаривания, то вряд ли рассказали о "самой успешной иерархии в живой природе планеты" (с. 457), наиболее эффективно использовавшей перечисленные инструменты и ставшей почти биологическим подвидом за рекордно короткий в масштабах эволюции срок. Речь, разумеется, идет о британской аристократии... Кроме того, заинтересованные лица обнаружат на последних страницах книги "Практическое руководство для альфа-приматов".

Ричард не просто дает рекомендации "для мудрой организации жизни в несовершенном мире". Он сообщает богатым и знаменитым, дерзким и красивым первые хорошие новости за последние сто лет:

"то, что биологи знают о культурном подвиде Homo sapiens pecuniosus, во всяком случае, более поучительно, чем идеи Зигмунда Фрейда о богатстве" (с. 485).

Ричард с плохо скрываемой брезгливостью рассказывает сородичам, то есть нам с вами, жуткую историю о том, как Фрейд однажды уподобил деньги экскрементам и как его последователи обозвали богачей "анальными типами", которые накапливают или бездумно растрачивают деньги и вещи вследствие остановки эмоционального развития и неразрешенных конфликтов, возникших при обучении пользованию туалетом.

"Копрологическая точка зрения Фрейда, несомненно, имеет смысл при изучении навозных жуков... Но в человеческом мире уподобление денег экскрементам в лучшем случае сомнительно. Всякий, кто много возился с маленькими детьми, вспомнит, что они, как правило, безразличны к собственным экскрементам... А вот примитивное чувство голода, напротив, заявляет о себе громко, настойчиво и неумолимо. Учитывая то, что наука должна предпочитать простое объяснение неоправданно сложному, разумнее рассматривать деньги как символ хлеба, а не кала" (с. 486).

Также неразумно трактовать деньги как субститут секса. C экранов ТВ нам постоянно твердят, что чем больше человек зарабатывает, тем меньше его интересует секс и вообще человеческие отношения. Это наглая ложь. Я, довольно крупный примат на пике сексуальной активности, в это просто не верю. Не хочу верить.



2005:05:06
Обсуждение [0]