Когда мы общаемся с младенцами, мы используем совсем другие слова и звуки, чем общаясь между собой. Мы сюсюкаем и улюлюкаем, и с чужими детьми мы делаем это активнее, чем со своими. Американские ученые из Университета Чикаго (University of Chicago) показали, что скорее всего, это у нас наследственное. У обезьян, даже не человекообразных, дело обстоит точно так же, сообщает PhysOrg.

Дарио Маэстрипьери (Dario Maestripieri), адъюнкт-профессор по специальности сравнительной антропологии в чикагском университете изучал поведение обезьян в неволе и природе.

Группа Маэстрипьери наблюдала за колонией макак-резусов, обитающих на одном из островов у побережья Пуэрто-Рико.

Мониторинг звуков, которые издают самки резусов, показал, что интенсивность урчания (grunts) и специфических отрывистых звуков, названных исследователями гирнеями (girneys), резко возрастает в присутствии детенышей. В особенности это случалось тогда, когда детеныш появлялся в поле зрения других самок в отсутствие матери. В этом случае самки обращались к детенышу и испускали длинные «фразы» из урчаний и гирнеев.

Наблюдения в зоопарке Брукфилд неподалеку от Чикаго показали, что и в неволе резусы ведут себя таким же образом.

Интерпретация данных группы Маэстрипьери, опубликованная в последнем выпуске журнала Ethology, выглядит следующим образом: самки макак используют специальную «материнскую речь» для привлечения внимания детенышей, облегчения их социализации в большой обезьяньей семье и установления нормальных социальных связей между самками и детенышами вообще, показывая им, что с определенных пор забота о малышах – не только дело родной матери, но и всех самок стаи.

В последнее время изучение приматов вообще преподносит ученым немало интересных сюрпризов.

Другие американские специалисты по этологии приматов из Университета Джорджии показали, что шимпанзе вполне способны избегать соблазнов, сообщает АМИ-ТАСС.
Исследователи Майкл Беран и Теодор Эванс провели серию опытов с четырьмя шимпанзе.

В первой животные подходили к автомату, который выдавал конфеты. Обезьяны могли забрать несколько конфет подряд, но в этом случае автомат прекращал выдачу. После нескольких попыток шимпанзе стали брать конфеты по одной, получая их в результате гораздо больше.

В другой серии правила игры немного изменили: шимпанзе должны были как можно дольше не подходить к автомату с конфетами. Если обезьяна не подходила к автомату достаточно долго, автомат выдавал вожделенную конфету. Для того, чтобы дать возможность отвлечь себя, исследователи оставляли шимпанзе игрушки. В итоге животные научились «тянуть время».

Чтобы проверить, действительно ли игрушки помогали шимпанзе целенаправленно отвлекать собственное внимание, Беран и Эванс слегка модифицировали эксперимент. Учёные дали шимпанзе возможность видеть конфеты, наполняющие автомат, но доступа к контейнеру со сладостями у обезьян не было.
Оказалось, что и в этом случае шимпанзе старались отвлечься игрушками, чтобы хоть как-то бороться с желанием сладенького.

По словам исследователей, их работа продемонстрировала, что у человекообразных обезьян есть способность к самосознанию, реализующаяся на более сложном уровне, чем считалось ранее.